Прежде чем тот успел произнести хоть слово, клинок оказался у его горла. Гуин схватил графа за капюшон и издал победный вопль. Стражники попятились назад.
— Дорогу, или ваш бесценный господин поплатится жизнью! — прорычал Гуин.
— Он разговаривает! — прошептал кто-то потрясенно.
— Дорогу сейчас же, или я закидаю вас его гниющей плотью!
Воины так боялись чумы, что избегали даже дышать одним воздухом с графом, однако они присягали на своих мечах в верности империи. Слова «воин Гохры» были синонимами храбрости и преданности. Стражники замешкались, переглядываясь. Но когда Гуин подтолкнул графа вперед острием меча, они расступились, испугавшись обоих.
— Всем руки вверх! — приказал Гуин. — Кстати, Орро из Торуса, я не забуду твоей доброты. Дай ключи от белой башни и отведи меня в мою камеру.
Сейчас, стоя в полный рост, воин доставал головой почти до потолка. Его окружала какая-то таинственная аура, заставлявшая повиноваться. Стражники чувствовали это и безропотно подчинились.
Но граф, скрытый под черными покровами, не разделял их настроения. Шагая с клинком у горла, он неожиданно расхохотался демоническим смехом.
— Что тебя рассмешило, бурдюк с гноем? — спросил Гуин.
Граф расхохотался еще громче.
— Теперь понятно. Хотя он может пользоваться мечом, как человек, у него сознание леопарда! Плоховато. Если бы был поумнее, не выбрал бы в заложники меня.
— Ты ведь повелитель этой крепости? — спросил Гуин, останавливаясь.
— Да, — ответил граф, довольный собой. — Я повелитель Стафолосской Заставы, а также проклятый Граф Монгаулов, о чем ты забыл. Давай же, вонзи меч мне в грудь, пожалуйста! Или лучше перережь мне горло. Там нет доспехов. И как только меч войдет под маску, чума захватит вас всех, и вы тоже станете гнить заживо!
Гуин на мгновение застыл, потом отпустил капюшон и отступил на шаг. Граф снова рассмеялся.
— Чего же ты ждешь? Я могу и сам снять маску, чтобы мое гнилостное дыхание заполнило всю башню…
Ванон медленно поднял руку в железной перчатке к лицу. Стражники задрожали от страха и кинулись к выходу.
Командир не двинулся с места и лишь сделал защитный знак Дзаноса, потом поднял руки и воскликнул:
— Пощадите, ваше превосходительство, пожалуйста!
Граф медленно повернулся к Гуину. Тот стоял все так же неподвижно, выронив меч.
— Схватите его и отведите в камеру! — крикнул граф. — Подчиняйтесь беспрекословно, иначе разделите мою судьбу!
Стражники шагнули вперед, звеня оружием. Каждый приложил острие к груди, давая клятву верности. Потом повернулись к Гуину. Двое связали его руки кожаными ремнями.
