Гуин опустился пониже, почти касаясь пола руками. Как только противник наклонился и обхватил его голову руками, вонзил свое оружие в левый глаз врага.
От рева обезьяны содрогнулись стены, но она все-таки не выпустила голову Гуина. Воин попытался разжать ее пальцы левой рукой, а правой всаживал осколок все глубже. Но хватка так и не ослабевала.
Гуин почувствовал, что его отрывают от пола. Тогда он ударил обезьяну ногой в живот изо всех сил, но без толку. Он чувствовал, что его голову вот-вот раздавят, как орех.
Зрители следили за поединком затаив дыхание.
Гуин зарычал. Если бы голову не защищала маска леопарда, ему бы давно пришел конец. Шея покраснела от натуги. Он снова и снова бил обезьяну осколком по морде.
И только когда удар пришелся почти по оставшемуся глазу, тварь разжала объятия. Но прежде чем рухнуть на пол, Гуин успел ударить еще раз. Обезьяна обхватила морду руками, и ее яростные крики разнеслись эхом по всему помещению.
Воин неподвижно лежал на полу. Даже обезьяньей силы оказалось не достаточно, чтобы сорвать маску. Но он весь истекал кровью — длинные когти оставили на его плечах и груди глубокие раны. Гуин попытался подняться — раз, другой, но безрезультатно. Тогда он свернулся в клубок и обхватил голову руками.
Черный Граф вскрикнул и подался вперед, забыв о песочных часах. Огромная обезьяна потеряла один глаз, а другой застилала кровь. Она топала ногами и колотила себя в грудь. Ее и без того дикая ярость все возрастала. Она пыталась нащупать человека, но каждый раз промахивалась.
— Скорее поднимайся, человек-леопард! — крикнул один из стражников, но воин и ухом не повел. Голова кружилась от нестерпимой боли, в глазах потемнело. Он застонал и выронил свое оружие.
Тем временем обезьяна нащупала один из осколков. Запихнула его в пасть, и он рассыпался в прах под мощными клыками. Ее ярость была черной, словно первозданная тьма.
И тут тварь наконец-то наткнулась на лежащего воина!
— Берегись! — крикнул один из стражников.
— Ты жив, человек-леопард? — проорал другой, кидая ему длинный меч. Услышав звон стали о камни, Гуин открыл глаза. Он протянул руку, будто звероголовый бог Сиренос, мечущий молнию, и подхватил оружие, все еще подпрыгивавшее по полу.
Обезьяна собиралась уже сдавить человека, но тот взмахнул мечом, и она отпрянула. На груди животного осталась глубокая красная борозда. Помещение заполнил дикий крик боли.
С ловкостью леопарда Гуин вскочил на ноги. Он наступал на тварь, снова и снова полосуя ее мечом.
