Он стоял и ждал нападения, скрестивши руки на груди, и казался таким же беззаботным, как гость на званом ужине. Гигантская тварь кинулась к нему — и вдруг остановилась. Почему она не двигалась? Почему не бросалась так же, как на предыдущие жертвы? Обезьяна стояла, сверля его глазами, полными ярости, колотила руками по груди и ревела.
Гуин тоже стоял неподвижно. Его глаза сузились и загорелись желтым огнем. Мысли воина в этот момент не отличались от мыслей благородного существа, маску которого он носил. Дыхание обезьяны обжигало его.
И вдруг она сорвалась с места.
Без всякого предупреждения тварь взмахнула своей длинной, мощной рукой. Если бы она застала его врасплох, все было бы кончено. Но воин ждал нападения. Он успел увернуться и отскочил в сторону.
Обезьяна яростно взревела, схватив лишь воздух на том месте, где только что стоял Гуин. Тогда она попыталась обхватить и сдавить его грудь. Но Гуин снова увернулся и ударил тварь по шее. Обезьяна повалилась, стукнувшись головой о камень с глухим звуком.
По толпе зрителей пробежал ропот. Однако обезьяна поднялась как ни в чем не бывало и протянула руки к маске леопарда. Но едва это случилось, Гуин скользнул в сторону и оказался позади. Вскочил ей на спину и попытался сломать шею. На руках так и ходили мускулы, однако он все же не смог удержаться. Тварь почти сразу же сбросила его наземь.
Гуин перевернулся в воздухе и приземлился на ноги, готовый к действиям. Противник оказался слишком сильным даже для такого могучего воина. И теперь его грудь тяжко вздымалась при каждом вздохе.
Обезьяна стала действовать осторожнее. Она поняла, что этот противник не похож на бедняг, что ей бросали стражники для забавы. Она выпятила грудь, испустила ужасающий вопль и уставилась на человека, не желавшего сдаваться в отличие от остальных. Глаза светились дикой звериной ненавистью.
— Один! — произнес граф и перевернул песочные часы.
Обезьяна снова кинулась к Гуину, но тому удалось сохранить дистанцию. Он понимал, что так не может продолжаться до бесконечности, но не терзался мыслями о своей тяжкой участи. Словно настоящего леопарда, его вели одни лишь инстинкты.
Оба противника застыли на месте, не решаясь сделать следующий выпад.
— Чего ты ждешь? — крикнул граф, схватив стоявший рядом кувшин и кинув его на арену, прямо между обезьяной и человеком-леопардом.
Звон разбитого кувшина привел их в движение. Габульская обезьяна кинулась вперед. Гуин снова отскочил, и ее рука лишь хлестнула по полу. А воин наклонился и поднял с пола осколок кувшина. Зрители снова зашумели.
