— Да.
— Тогда вам легко будет смотреть рабочие фрагменты отснятого документального видеоряда.
Жизнерадостный официант принес полный поднос всевозможной еды. Здесь были и любимые Владом в детстве финики, и любимое трубочное мороженое «Лакомка», и много другой снеди, напомнившей далекое детство.
Официант, словно и не замечал в руке Влада пистолета. Разгрузив поднос, он обошел Принца, выдвинул из-за края стола японский телевизор с плоским экраном и протянул Адмиралу пульт дистанционного управления.
— Приятного аппетита!
Официант удалился. Бизон нажал кнопку на пульте. На экране замелькали кадры семейной хроники из жизни Старицкого. Некоторые из них хранились в видеотеке «Центра». Во время похищения Калужных видеокассеты из кабинета пропали. Но многое на экране Старицкий видел впервые.
Влад, затаив дыхание, вглядывался в свои детские фотографии, которых в его семейном альбоме не было. На этих фотографиях были Влад, его мама. Она была в ярких красивых платьях, которые в последствии куда-то исчезли. Но тот, кого Влад ожидал увидеть, так и не появился.
На одной из фотографий мелькнул военный китель.
— Остановите! Отмотайте чуть назад. Стоп. На спинке стула висел офицерский китель с двумя лейтенантскими звездочками. Видимо, это был отцовский китель. И фотографировал, скорее всего, тоже отец. Мама на этих фотографиях была веселая и счастливая.
— Почему нигде нет моего отца?
— А это я у вас хотел спросить.
— Почему у меня?
— Ведь это вы прообраз будущего главного героя художественного фильма. У вас что, об отце сохранились только плохие воспоминания?
— Никаких не сохранилось. Я его никогда не видел.
— Может быть, мать о нем что-нибудь рассказывала?
— Нет.
— Но на фотографиях вам не два месяца. Неужели вы совсем ничего не помните?
— Не помню.
— Может быть, это он вас фотографировал?
— Наверное… Стойте!
На фотографии Влад стоял на полу, держась за чью-то руку. Рука была явно мужская. Старицкий закрыл глаза, стараясь вызвать из глубины своей памяти тот далекий сфотографированный момент. Ничего не получилось. Детские фотографии сменились фотографиями из газет и даже первым интервью после получения титула чемпиона страны на юношеских соревнованиях.
Просматривая кадры из своей первой жизни, Старицкий вновь испытал чувство тоскливого разочарования. Чем светлее на экране демонстрировались кадры, снятые скрытой камерой, тем горше становилось на душе Влада.
Но не смотреть он уже не мог. Камера исподтишка подглядывала за чужим счастьем. Казалось, что именно эта чья-то скрытая зависть и привела семью Старицких к трагическому финалу.
