Максим оставался в партизанском отряде.
*
Михаил Смугляк не вернулся в этот вечер на базу. Прошли уже все сроки, а из района предполагаемой диверсии - никаких вестей. Командование отряда забеспокоилось. На лесной участок железной дороги были высланы разведчики, но они попали под обстрел полицаев и через час вернулись, так и не узнав, в чем дело.
После многих догадок командир и комиссар партизанского отряда пришли к выводу, что группа Смугляка напоролась на фашистскую засаду и теперь... Что с ней теперь? Кто-то из партизан слышал, что примерно в одиннадцать часов вечера западнее полустанка произошел сильный взрыв, а потом в течение пятнадцати минут продолжалась перестрелка. Нашли партизана, и он еще раз подтвердил это. Значит, диверсия все-таки произошла. Что же тогда случилось с подрывниками?
Заложив руки за спину, командир несколько раз прошелся от стены к стене, затем присел к столу, вопросительно взглянул на своего заместителя, сказал коротко и твердо:
- Утром выяснить все подробно.
- Ясно, товарищ командир!
Долго они еще сидели при замаскированных окнах, разговаривали, ожидая известий. Наконец, часа в три ночи в двери штаба протиснулся высокий человек, растрепанный и мокрый. В одной руке он держал разбитый автомат, в другой - шапку, сильно измятую и запачканную в грязь. На его левом плече сквозь синюю стеганку просачивалась кровь, мокрые волосы прядями спускались на глаза. Это был подрывник Егор Большаков, много раз проявивший себя на боевых заданиях. Он тяжело опустился на грубую скамейку, измученными глазами посмотрел на сидящих и попросил хрипло:
- Расстегните на мне стеганку, душно.
- Что с вами? - спросил его комиссар.
Большаков ничего не ответил. Ему дали воды. Подрывник был ранен в плечо и шею. Несколько минут он сидел с закрытыми глазами, будто окаменелый. Командир отряда пытался заговорить с ним, но Большаков находился в забытьи. Принесли самодельные носилки, чтобы отнести подрывника в санитарную землянку. Уже в дверях, когда его выносили из штаба, он поднял отяжелевшие веки и словно во сне проговорил:
- Это обходчик!.. Это он предал нас!..
Через час пришли еще двое, а перед рассветом приполз и Смугляк, без сапог, промокший до нитки. Партизаны затопили маленькую железную печку и раздели его. Комиссар налил ему граммов сто спирта. Смугляк разогрелся. Синева сошла с его лица. Он пододвинулся к столу, черные глаза заулыбались:
- Ну и выкупался я, - глухо сказал он, поглядывая на красноватый бок печки. - Три часа в болоте пролежал. Давно не принимал такой ванны. Сапоги засосало в трясину, еле ноги вытянул. Ребята, значит, вернулись. Хорошо!
