- Да, богатыри! - тихо промолвил Сашка.
- Теперь учти еще одно, - продолжал Смугляк спокойно и убедительно, фашисты тоже считают себя людьми и фронтовиками. А на самом деле разве это люди?! Подумай только, кто подверг огню и разрушениям наши города и села? Фашисты! Кто заставил беззащитных и добрых людей проливать потоки слез? Фашисты! Кто устроил чудовищные лагеря смерти, сжигая в печах не только взрослых, но и детей? Фашисты! Они, как бешеные звери, увидев кровь, хотят еще больше человеческой крови. Могут ли эти палачи рассчитывать на милость? Нет! Уничтожать их нужно. В этом наш долг перед народом.
- Правильно говоришь, Ворон! - покашлял Сашка. - Мне вспоминается один случай. Хочешь послушать?
- Рассказывай.
- Под Ельней несколько дней подряд шел жестокий бой. Гитлеровцы упорно рвались к Москве. В одной атаке меня тяжело ранило, и я не мог подняться. Фашисты наседали. "Значит, все, конец! - подумал я, лежа у снарядной воронки. - Сейчас меня или расстреляют или возьмут в плен". И вдруг чувствую, кто-то поднял меня, взвалил на спину и понес к лесу. Через несколько минут послышалась длинная пулеметная очередь. Мы упали. В это время из леса неожиданно вырвались танки нашего соседнего подразделения и погнали врага назад. Я посмотрел на своего мертвого спасителя и узнал его. Это был командир второго отделения моего взвода Андрей Бурков. Добрый, героический сибиряк! Его любили все солдаты. Бурков знал, что я вор, много раз судился, но в тяжелую минуту не оставил меня на поле боя. Впервые в жизни я заплакал, гладил волосы на голове Буркова, целовал его, заглядывал в глаза. Вот его фотография, посмотри.
Сашка опустил голову, помолчал.
- Не знаю, как это объяснить, Михаил, но со мной что-то произошло, будто бы я снова на свет родился. После смерти Буркова во мне все перевернулось. Я другими глазами и по-другому стал смотреть на жизнь, на людей. Даже военная форма, которую я недолюбливал, кажется теперь роднее. Прошлое меня не мучает, Возвращаться к нему не думаю. Хочется быть таким, каким был Андрей.
- Приятно слышать это от тебя, Саша. Я радуюсь твоей перемене. Хочется от души пожелать тебе самого лучшего и светлого на новом пути. Буркова, конечно, очень жаль. Есть ли у него родственники? Написать бы им, ведь печалятся они теперь.
- Я уже написал. В Сибири у него остались жена и мать. Они не хотят верить, что погиб их Андрюша. Они ждут его домой после войны. И знаешь, эта вера обязывает меня воевать теперь за двоих.
