У Аничкова моста Семёнов, как добрым знакомым, подмигнул вставшим на дыбы коням, глубоко и радостно вдохнул в себя сырой ленинградский воздух и свернул с Невского на Фонтанку. Отсюда до Института было несколько минут ходу, и Семёнов почувствовал привычное волнение, какое испытывал всегда, когда приезжал в Институт. После долгих зимовок и экспедиций по этому асфальту шли самые знаменитые полярники и тоже, наверное, волновались при виде Института…
Вспомнил Семёнов, как много лет назад пришел сюда в первый раз, худым, неоперившимся птенцом. Начальник кадров Муравьев, крестный отец двух поколений полярников, хмуро повертел в руках документы, спросил в упор:
— Куда хочешь?
— Куда пошлете! — Семёнов вытянулся, руки по швам.
— Послать тебя… это я могу, — проворчал Муравьев. — Крепкие морозы с ветерком любишь?
— Не очень… — ответил Семёнов и испугался, запоздало подумав, что другой ответ был бы начальнику приятнее.
— Смерти боишься? — И взгляд, будто щуп, до самых печенок.
— Боюсь, — честно признался Семёнов.
— Во сне храпишь?
— Храплю, — безнадежно кивнул Семёнов.
— Теперь сам посуди. — Муравьев стал загибать пальцы. — Морозов не любишь, смерти боишься, во сне храпишь. Ну какой из тебя полярник? Могу позвонить на завод радиоизделий, там техники нужны.
— Спасибо, — уныло сказал Семёнов. — Дайте, пожалуйста, мои документы.
— Куда пойдешь?
— Не знаю еще… Может, в Архангельск, там приятель живет.
— А на Скалистый Мыс радистом хочешь?..
— Хочу!?
— Чего орешь, не глухой. Оформляйся.
Долго еще в Институте вспоминали зеленого новичка, который не любит морозов, боится смерти и храпит. Семнадцать лет как испарился тот новичок, но вместе с ним навсегда ушло и то, чего не заменишь положением и опытом, — телячий оптимизм, весело бегущая по жилам кровь и каждый день открытия.
По годам идешь, как вверх по лестнице — с каждой ступенькой все труднее. Тот зеленый новичок порхал и подпрыгивал, а начальник станции шествует, усмехнулся Семёнов. Впрочем, подумал он, многие печалятся этой неравноценной замене — молодости на опыт, а предложи вернуться назад — редко кто согласится. Радости вновь пережить — пожалуй, а невзгоды и ошибки?
— Сергей, где твоя борода?
— Там же, где твоя — на веники пошла!
В Институте коридоры длинные, за три часа не обойдешь. Сделал шаг — кореша встретил. Обнялись, помяли друг друга по полярной привычке.
— Как там Льдина?
— Позавчера была целехонькая.
— Верно, что тебя медведь чуть не схарчил?
