Кошки на Ленчике даже не шевельнулись. Жора поочередно скинул их на пол, но они тут же запрыгнули обратно. Легко дав по ушам, Жора снова скинул кошек, и они снова запрыгнули на кровать, одним клубком устроившись у Ленчика в ногах.
Плюнув на этот цирк Куклачева, Жора развернул кресло и сел, вглядываясь в лицо Ленчика. У того дрогнули ресницы, и он открыл глаза.
Мурашки пробежали по телу Жоры. Глаза Ленчика были дымчатые, пустые и бессмысленные.
Пощелкав пальцами перед лицом Ленчика и не дождавшись реакции, Жора потрогал пульс бывшего приятеля, пощелкал по носу, ущипнул…
Открыв дверь палаты, он встретил выжидательный взгляд трех «божьих одуванчиков». Две, вытянувшись, сидели на диванчике, третья — на креслице, и все тянулись к палате.
— Заходим обратно, девушки. Расскажете мне о брате. Как он себя ведет, чем его лечат.
— Расскажем, расскажем, все расскажем, — зашептали старушки и засеменили обратно в палату. Жора вошел последним.
— Давайте колитесь, невесты застоялые. Что здесь происходит?
Старушки шуршали про свои горести, иногда заговариваясь, порой неся околесицу, но все равно, напрягшись, можно было сделать правильные выводы о порядках, царящих здесь.
Сашок вернулся через полчаса, веселый и пьяненький. Стоял в дверях палаты, загородив своей тушей проход.
— Эта… Жора, Юлия Гавриловна до себя просит. Идем.
— Спасибо, дорогие женщины, — Жора встал. — Живите до ста лет, не болейте.
— А мне уже сто, а мне девяносто один, — зашелестели старухи.
— Мне восемьдесят, но я не дотяну. Печень тяжелая, и правый глаз не видит.
— А я слышу через раз, и все время внутре щекочет…
— Это у тебя душа наружу просится…
Старухи стали между собой делиться впечатлениями о болячках, Жора поспешил сбежать от них, пока не заставили пить чай по четвертой чашке.
В кабинете главврача сидел мрачный охранник Игорь, дышал в сторону. Веселый Сашок посерьезнел и встал в дверях.
Юлия Гавриловна, опять став похожей на Аврору Крейсер, сурово посмотрела на Жору и, к своему неудовольствию, констатировала его абсолютную трезвость.
— Когда думаете брата забирать, Георгий Владимирович?
— Когда разрешение получу.
— Я принципиально против, — второй и третий подбородки главврача дрожали, брови насупились. — Леонид Тавренный нуждается в особом, сложном лечении. Через полгода, и то рановато…
— Аристарх Кириллович звонил, — догадался Жора.
— Звонил. Но вам придется подождать, провести у нас неделю-другую. Мы за это время пригласим специалистов, назначим консилиум и специальное лечение…
