— Что? Они все психи?
— Все. — Медбрат остановился и показал пальцем на каждого. — У Валерия Михайловича вялотекущая, у Дмитрия Зиновьевича прогрессирующая, а у Дины Васильевны старческий маразм, и она не читает, она спит с открытыми глазами. Вот палата Ленчика. Мало мы выпили, мало. Заходи, я тебя в коридоре подожду.
В палате перед маленьким телевизором, стоящим на обеденном столе, в небольших креслах сидели три старушки, тихо переговариваясь. Две вязали, третья гладила кошку, примостившуюся у нее на коленях. На тарелках лежали пирожки и магазинные пряники, закипал электрический чайник.
В большой, совсем не больничной кровати, повернувшись к телевизору, спал Ленчик. А на Ленчике, на плече, на бедре и в ногах, лежали четыре кошки.
Появление Жоры вызвало у кошек слабое движение ушей, у старушек — шок.
— Здрасьте. — Жора ошарашенно оглядывал дорогую обстановку палаты. — Я к Леониду, брат его.
— И чего ты кричишь? — шепотом спросила самая молодая пациентка, лет девяноста. — Ленчик мальчик трепетный, он шум не любит.
— Не любит, не любит, — не прекращая вязать, подтвердили две другие старушки, лет по сто.
— А можно мне с братом поговорить? — издевательски вежливо спросил Жора, не понижая голоса.
— Говори, кто же тебе мешает?
Жора открыл дверь в палату.
— Сашок, иди сюда.
Медбрат отложил газету, тяжело поднялся с дивана.
— Че?
— Прошу дамочек дать мне возможность с братом поболтать, а они сидят и ухом не ведут.
— Так Жора, дорогой, их ведь тоже понять можно. Они по графику сидят.
— Не понял…
— Весь день Ленчика расписан по часам и по дням недели. Наши пациенты считают сидение около Леонида полезным для здоровья. Особенно полезно с ним гулять, но сегодня холодно.
— Точно? Не разыгрываешь?
— Вот те крест, чтоб мне больше бутылки не видать. — Сашок перекрестился. — Эта… Жора, у тебя полтишок есть? Хряпнуть очень надо, нутро горит.
— Полтинник есть. — Жора достал из джинсов пачку купюр и не понял, как одна, в пятьдесят рублей, исчезла из его руки. — Но ты бабулькам-то объясни, что я, как близкий родственник, на свиданку иду вне очереди.
— Та-ак. — Глаза Сашка засверкали от приятной перспективы выпить. — Эта… девушки, берем вязание, кошек и отправляемся по палатам.
— Несправедливо, негуманно, чай остынет, пирожки съедят. Я очереди два дня ждала, — зашелестели старушки.
Не обращая внимания на шепотливое возмущение, медбрат подхватил креслице самой старшей дамы и вынес его вместе с ней в коридор, осторожно поставив под цветок, рядом с диваном. Остальные «девушки» вышли сами.
