Завтра он либо официально, либо обманом вывезет Ленчика из Столбов.
* * *
Практически в каждом военном гарнизоне есть свинарник. Как бы вкусно ни кормили в офицерской и солдатской столовой, всегда остается несколько баков отходов, которые прямиком идут на прокорм свиньям.
В поселке Топь свинарник располагался, как положено, на краю поселка. Снаружи он больше походил на детский садик, а внутри на казарму.
Мы вошли и одновременно закрыли носы варежками.
Было тепло и отвратительно пахло.
Хавронья вышла вперед нас, огляделась, и ей здесь не понравилось.
Два прапорщика двадцати с небольшим лет, очень друг на друга похожие, на меня внимания не обратили, зато Хавронья произвела на них сильнейшее впечатление.
— Американка!
— Голландка!
Тут они наконец-то заметили нас. Перед Аринай и Сереженькой они, здороваясь, расшаркались кирзовыми сапогами, на меня посмотрели со снисхождением.
— Слушайте, а чего вы ее в наш свинарник? Таких свиней дома можно держать.
Я пожала плечами.
— А дома она писается.
Прапорщики дружно заржали, запрокидывая головы.
— Так ее выводить надо, как собаку. Ишь, рычит.
Хавронья, оскалясь, смотрела по сторонам и рычала, сверкая ошейником. Не нравилось ей здесь все больше и больше. И свиньи не проявляли теплых дружеских чувств, брызжа пометом и визжа от неудовольствия.
— Ишь, революцию устроила. — Прапорщик закурил сигарету без фильтра. — Нет, не уживется она здесь.
— Зарезать ее, что ли? — деловито наклонив голову, спросил второй прапорщик, примериваясь к Хавронье.
— Мама! А что это за звери? И почему они ругаются?
Голос Сережи звучал не совсем внятно и дрожал от страха. Хавронья для него была существом, не похожим на других свиней.
Аринай оценила обстановку и вывела Сережу из свинарника.
— Ма-аша, мы тебя сна-аружи подождем. И не слушай ты их.
— Слушайте, Маша! — Сержант с метлой в руке подошел ко мне, ему приходилось почти кричать из-за свинячьей какофонии: — Вашу примадонну нужно или забить, или забрать.
Хавронья, поняв, что речь идет о ней, завертела толстым задом, затопала коричневыми копытцами ко мне и потерлась мордой о мои джинсы. О том, чтобы отдать Хавронью кому-то в виде отбивной, не могло быть и речи.
Погладив жесткую шерстку, я взяла Хавронью за ошейник и повела за собой.
На выходе из свинарника, в котором начали постепенно стихать визги и писки, нам навстречу рванул Сережа, обнял и поцеловал свинью в умную морду.
— Аринай, — я выволокла наружу Хавронью с повиснувшим на ней Сережей. — А возьми ее к себе. Будет вместо собачки. Она, конечно, не маленькая, но места у тебя в доме хватит.
