- Здравствуй, Айгюль, - сказал Карналь, отбрасывая в сторону свою торбу.
- Это ты? - спросила девочка, вставая.
- Я.
Он подошел к Айгюль, пожал ей руку. Ладошка была такая тоненькая, худенькая, что Карналь ощутил в ней каждую косточку.
- Выписался из госпиталя, еду домой. По дороге решил побывать у вас.
Она молчала. Поблескивала глазами, с любопытством поводила головкой на невероятно длинной шее. Длинной до неестественности. Карналь так и не выбрал время в госпитале спросить, сколько же ей лет - десять, двенадцать, четырнадцать? Трудно постичь. Такое маленькое и тоненькое существо, а глаза как у взрослого человека.
- Что ты делаешь возле лошадей? - спросил он девочку.
- Мы ездим на них. Мы наездники. Это мои товарищи, - она стала называть имена мальчиков.
Мальчики вставали, подходили к Карналю, все они были моложе Айгюль, в этом не было сомнения. Совсем дети. И ездят на таких скакунах?
- Не страшно? - спросил Карналь.
Мальчики рассмеялись. Высокомерно, даже презрительно.
- В совхозе нет мужчин, - пояснила Айгюль, - все ушли на войну. А кони не могут стоять. Это ахалтекинцы. Лучшие рысаки. Они не могут застаиваться в конюшне. Их надо ежедневно прогуливать. Гнать в пустыню. Туда и назад. Мы это делаем. Останешься у нас - научим и тебя. Умеешь ездить на скакуне?
Карналь вынужден был признать свое полное неумение. На обозной кляче разве что, да и то без седла.
- Ну, мы тебе покажем. Хочешь сейчас? А может, ты голоден? Я поведу тебя домой.
- Есть не хочу, - сказал Карналь. - Только пить.
- Берды! - скомандовала девочка одному из мальчуганов. - Давай свежий чайник! А ты, Курбан, достань чистую пиалу! Какой позор, мы заставляем гостя умирать от жажды! Садись здесь, просим тебя, товарищ лейтенант.
Он очутился на том самом старом коврике, на который только что смотрел, был среди детей сам почти ребенком. Смешным показалось обращение к нему Айгюль - "товарищ лейтенант". Чай приятно обжигал рот, выгонял из тела пот, но уже не тяжелый и липкий, как на солнце, а легкий, пронзительный, точно пронизывало тебя летучим ветром и ты становился легкотелым, как эта девочка и эти мальчики.
- Нравится? - сверкнула на него глазами Айгюль.
- Угу.
- Ты побудешь у нас долго-долго. Хорошо?
Он промолчал. Задерживаться не мог. Добраться до отца, увидеть его, услышать родной голос, наконец, убедиться в своем возвращении и, не откладывая, приниматься за науку. Взлети, моя мысль, на крыльях золотистых! Везде и всегда!
