— И потом потекла обычная здешняя жизнь.
— А почему он не разрешает жарить мясо?
— Сначала мы жарили мясо, но потом, после того, как Алекс поговорил с Инри, мясо жарить было запрещено.
— Странно.
— Ничего странного. Я думала об этом, и мне кажется, Инри просто решил проверить свою власть над нами.
— А-а, я всё понял. Алекс чем-то запугал его, а он не мог ничего противопоставить в ответ, потому что был не уверен в пастве.
Скорее всего так оно и было. Но почему потом, он не отомстил Алексу?
Снаружи послышался лёгкий шорох. Алина испугано подвинулась ко мне.
— Наверное, показалось — еле слышно прошептал я — Или птица.
— Здесь нет птиц — таким же шёпотом ответила Алина, а по моей коже пробежала дрожь истомы. Ничто не может так взволновать, как шёпот женщины в темноте.
— Как это нет?
— Я ни разу не видела.
Наверное, тот бешеный воробей был единственным, подумал я. А может, он как-то попал сюда вместе со мной? Хотя, вряд ли. С другой стороны, он же был возле остановки до того, как я оказался в этом мире, а потом напал на меня уже здесь.
Шорох больше не повторился, но Алина и не подумала отодвинуться к стенке. Я теперь чувствовал и её тепло, смешанное с запахом леса.
— А если ты найдёшь выход, ты вернёшься за мной? — вдруг спросила она.
— Конечно.
— Почему? — просто спросила она.
Внутри меня всё замерло. Ответ был намного сложнее самого вопроса. Или наоборот слишком простым. Но сказать его было почему-то не легко.
— Я просто... понимаешь... просто не могу тебя оставить здесь.
— Ты так и не ответил, почему?
— Ты мне нравишься — выдохнул я.
— Правда?
В темноте послышался лёгкий шорох. Наверное, она придвинулась ещё ближе, подумал я, едва сдерживаясь, чтобы не найти её в этой темноте, обнять и прижать к себе. А затем целовать, пока не закончится время тьмы, наплевав на всё в этом долбаном мире.
— Давай уйдём вместе — прошептала она, и я почувствовал её влажное дыхание.
— Сейчас нельзя вместе.
Она приблизилась ко мне вплотную, и я поднял руки, нашёл в темноте её хрупкое тело, и поцеловал её сначала в шею, а потом в чуть дрожащие губы. Я стал ласкать её спину, и она бесшумно, словно кошка, легла на сухую траву.
Мы целовались, и хотя безумие вовлекало нас в свою бездну, мы оба прислушивались к тишине, словно два маленьких львёнка, оставшихся в логове без львицы и боящиеся каждого лёгкого шороха.
Она тихо дышала, но в этом дыхании было больше, чем в откровенном стоне, и полная тьма вовлекала нас в мир одних только ощущений.
