— Ладно — недовольно поморщился Инри — Ну, а как тебе наш образ жизни?
— Я же сказал, пока ещё не разобрался.
Я срывал траву с зёрнами, стараясь не смотреть на Инри. Мои глаза имеют дурацкое свойство, бегать туда сюда, когда я говорю всякую хрень, далёкую от истины. Поэтому, чтобы стопроцентно не выдать себя, я с искренним вниманием разглядывал зёрна.
— И сколько тебе нужно времени, чтобы разобраться?
— Хотя бы ещё одно время света — уверенно назвал я срок.
— Ладно, я дам тебе ещё одно время света, чтобы привыкнуть — недовольно согласился Инри — Но, если и после этого ты будешь вести себя непонятно, мне придётся прибегнуть к другим мерам.
Как мне хотелось, разбить ему очки. Так сильно я хотел только велосипеда, когда мне было шесть с половиной лет. Ну может ещё секса в пятнадцать. Но я сдерживался, ведь знал, что так нужно. И ещё я знал, что всего в пятидесяти метрах от меня сбитый, двужильный Мик, против которого я, скорее всего, не потяну.
— Ты понял меня? — спросил Инри.
Играть, так играть до конца.
— Хорошо, Инри — сказал я мягко — Думаю, одного времени суток вполне достаточно. Вот только насчёт сырого мяса...
— Привыкнешь — резко бросил Инри — Все привыкли, и ты привыкнешь.
— Нет, мне просто интересно, а почему именно так?
— Сырое мясо символизирует возвращение к самим себе. Это рай, Инго, если ты ещё не понял. Мы были избранны сюда, чтобы славить великого Бога. Так что, ты должен преисполниться благодарности, и с радостью вкушать естественную пищу.
Да-а, блин, полный бред, подумал я. Хлеб значит можно печь, а мясо поджарить никак. Спросить его, кто это ему такое сказал? Так ведь сто пудов, сам он это и придумал. Вряд ли, режиссёр лично с ним обсуждал здешние рационы.
— Мне всё понятно, Инри — сказал я.
Он внимательно посмотрел на меня, но я резко спрятал взгляд в любование зёрнами.
— Ну, что же — сказал он уже более ласково — Я думаю, мы поладим. Да, и ещё. Я не советую тебе подходить к Алине. Не советую разговаривать с ней. И даже не советую смотреть на неё.
— А если она сама заговорит со мной? — спросил я.
— Она не заговорит — резко произнёс Инри — Она разговаривает только со мной. Так установил я.
Хрена тебе лысого, ругнулся я мысленно. Установил он. Блин, и почему эти придурки сами ему морду не набьют? Вот уж действительно — пастырь и стадо. Чтобы выбрать в пастыри такое высокомерное чмо, нужно действительно быть стадом.
Мы нарвали огромные охапки и с ними потащились обратно к деревне. От травы с зёрнами шёл глубокий, щекочущий запах. Мне захотелось есть, и желудок заворочался, как проснувшийся в берлоге медведь. Потом он стал едва слышно урчать. Но я представил сколько времени пройдёт от момента, как мы принесём эти зёрна в деревню, до того, как, наконец-то, появится душистый, горячий хлеб, и насильно заставил его снова уснуть, прогнав из головы мысли о еде.
