— Как тебя зовут? — спросил он.
Девушка промолчала, глядя на него вызывающе. Он повернулся к моряку, выжидающе стоящему за его спиной.
— Она американка, милорд. Только сегодня утром приплыла на корабле, и ее никто не встречал.
— Ты уверен в этом?
— Да. Мы долго наблюдали за ней, сэр, прежде чем… убедить ее присоединиться к нашему маленькому путешествию. И никто ее не искал. Мы зорко следили за всеми.
— Эта девушка не из простых, Уайт. И до сих пор девственница, держу пари! Смотри, чтобы она осталась ею до конца поездки. Ты меня понял, Уайт?
Моряк кивнул.
— Да, милорд. На борту не будет ни одного человека, кому бы досталось такое удовольствие. Даю слово.
— Передай Паннивейту, что он получит за нее дополнительную сумму. Скоро узнает, что с ней нужно делать.
Хозяин опять взглянул на девушку. Было видно, что она испугана, хотя великолепно скрывала страх.
— Когда выйдем в море, отведи ее в каюту и дай умыться. Береги эту девушку, как зеницу ока, Уайт. Выбери кого-нибудь из этого сброда ей в служанки. — Он посмотрел в ее черные, как ночь, глаза, и рука сама потянулась к щеке. Мягким голосом он сказал: — Кто вы, моя прекрасная американка? Как жаль, что вам так быстро пришлось покинуть Англию.
Неожиданно он громко рассмеялся, и его нежность исчезла в режущих ухо звуках. Он развернулся на каблуках к Уайту и, похлопывая его по спине, сказал:
— Она одна стоит целое состояние, Уайт. Твой острый ум принес нам двоим сегодня пользу.
Быстрыми шагами он вышел из трюма. До испуганных, сбитых с толку женщин доносился его голос.
— Плыви по течению.
— Да, милорд.
Один за другим фонари были подняты вверх по лестнице, живой груз остался заключенным в темноту и тугие веревки, стягивающие запястья рук. Молодые женщины снова опустились на пыльный, грязный пол, некоторые громко рыдали, другие, ища утешения, крепко держались за руки.
И только Габриэлла осталась по-прежнему стоять. Девушка повернула голову к решетке трюма, желая глотнуть хоть немного свежего воздуха. Она вся дрожала. Из влажных глаз выкатились две слезинки и, оставляя за собой мокрый след, побежали по бледным щекам.
— Дедушка, — прошептала она. — Найди меня, пожалуйста!
Но в ее голосе не было надежды. Она рухнула на омерзительно грязный пол трюма и взмолилась:
— Тристан, помоги мне!
