Бутылки, раздетые наголо, —
Вон!..
Родилась идея:
— Давайте выберем
Невесту и жениха!
Хохотом тишину из палатки выбили,
Вдогонку еще тумаков напихав…
Вначале девчонки тянут спички,
Над чьей-то рукою склонившись низко,
Колдуют челки, завивки, косички…
Взвизгнули вдруг:
— Лариска!
Затем оживление у ребят,
Я в каждом соперника вижу,
Потом мне сказали, мол, тебя,
Мол, понимали мы же…
Над нами нависли кастрюли венчальные,
Махали «кадилом» — половником.
— Невеста просто замечательная!
— Жених, конечно, не Аполлон…
Нас первыми важно поили чаем,
Пели нам «Глобус», "Геолог", «Добровольцев» куплет
И самую для меня замечательную —
"В жизни раз бывает восемнадцать лет…"
Меж звезд играли в ручеек!
Все время «молодых» растаскивали.
Я шел и отбирал Ее —
Что в том, что зубы скалили…
Я вечность стихи Ей читал, забыв
Себя от звездных костров угарища!..
— Ребята! Взгляните! Это бывшие
Наши товарищи…
Свирепо потребовал кто-то:
— Развод!
Давайте спасем их для общества…
Судьи расселись. Уселся народ.
А Она сказала:
— Разводиться не хочется…
И так это было сказано,
Что судей лишили их полномочий!
И счастье сон мой не отпускало
Всю ночь!..
А утром мы во дворе построились:
— Чернореченской базе — физкульт…
— …привет!
И Черная речка назад по тропке
Ушла в глубину прожитых лет…
12
…А в Карабахе мы расстались:
Сел я в машину с инструктором,
Его туристы новые ждали,
А старые долго тискали руки нам…
Лариса?
Она оставалась со всеми.
Это не просто…
У нас неясно все совсем,
Нам всякий раз мешало что-то…
Хожу на работу пять дней:
Субботы, мне кажется, все заждались!
Я у Ларисы в каждом сне
Прошу адрес…
На «нарядах» рисую птиц,
А еще — цветочки.
Лукавых учетчиц
Ловлю хохоточки…
Суббота!
Троллейбусом мчусь в Алушту,
Не различая красот трассы.
И каждую минуту
Воспринимаю часом!..
У моря давно мои птицы,
В Алуште мне с ними встретиться.
У девушки-водителя ресницы-спицы,
А колеса так медленно вертятся!
Берегом моря спешу в Карабах.
На турбазе — море веселья и смеха.
А у меня потемнело в глазах —
Сказали:
— Лариса уехала…
В палатке остаюсь ночевать,
В самой крайней, над морем.
Как же не хочется рифмовать
Море и горе!
Но горя в душе моей море
И целое небо тоски…
И пенье птиц мне слышалось в миноре,
Так я раскис…
Из палатки — как в омут, в утро,
Не рад ни просторам, ни высям…
И вдруг, в меня — кипятком будто:
— Лариса!
Стояли, смотрели и все
Слова за беспомощность выбросив,
Глазами я у Нее
Все выспросил…
Она с подружкой, а я перед ними хорош —
Только с постели, кто знает в чем…
— Мы знали, что ты обязательно придешь…
