Гайдн недоверчиво взглянул на гостя, но все же начал играть.
- Чудесно! Достаточно! Теперь смотрите.
Крупнейший специалист по творчеству Гайдна, Шуберта и Вильгельма Зильберта нажал подряд несколько кнопок. "Компиграф" зажужжал, и из боковой стенки через узкую щель начала вылезать лента с нотными знаками. Гайдн схватил ее и с изумлением увидел, что это строка партитуры квартета, записанная по всем правилам искусства, причем наигранная им тема уже была развита и видоизменена в партии виолончели.
- Великий боже... - тихо произнес он. - Возможно ли такое?
Доктор Кальвис потирал руки в восторге от произведенного эффекта.
- Ваша задача - сочинять темы да резать ленту на куски по формату страниц. Вы создадите столько прекрасной музыки, сколько еще никому не удавалось написать. Это будет сто восемнадцать симфоний, двадцать четыре оперы, четырнадцать месс, тридцать пять инструментальных концертов, восемьдесят пять струнных квартетов, сотни других ансамблей...
- Свыше ста симфоний! Не может быть... - вымолвил Гайдн, совершенно подавленный перечнем "своих творений".
- Именно, сто восемнадцать! - радостно подтвердил Кальвис. - Сейчас я научу вас управлять аппаратом и прошу обращаться с ним поосторожнее. Недавно мой коллега оставил "Компиграф" одному венецианцу по имени Антонио Вивальди, и тот испортил его так, что пришлось возвращать этот чудо-клавесин к нам, в двадцать третий век, для ремонта. Вот теперь он у вас. Кстати, вы не были знакомы с Вивальди? Одно время он жил в Вене. Ах, да, ведь он умер, когда вам было только девять лет...
Итак, смотрите - сначала вы нажимаете вот эту красную кнопку...
Подробно объяснив назначение каждой кнопки и рукоятки, показав, что и в какой последовательности надо нажать, чтобы "Компиграф" сам написал мессу, кантату, оперу, симфонию или квартет, не говоря уже о таких простых вещах, как клавирные сонаты, доктор Кальвис вежливо откланялся и удалился. Перед уходом он пожелал Гайдну прожить долгую и славную жизнь и встретить свое 77-летие всемирно известным композитором.
Оставшись один, вице-капельмейстер с интересом принялся испытывать аппарат. Он проиграл на клавиатуре мелодию второй части симфонии и нажал нужные кнопки. Из прорези вновь полезла нотная лента. Черные значки на ней лаково блестели. Пробежав глазами начальные такты, Гайдн одобрительно кивнул, и, вооружившись портновскими ножницами, стал резать ленту на страницы и складывать в кипу...
