- Ну вот, а ты не верила, что он придет.
С тех пор, если назревало что-то нехорошее, связанное со смертью, болью или предательством, Хаген хоть мимоходом да вспоминал ту градовую тучу. Перед последней экспедицией в пустыню, он принял дробный стук копыт за градовый заряд.
Еще посмеялся потом - придет же такое в голову посреди горячих песков.
Сейчас, лежа в своей хижине, связанный по рукам и ногам бретонец, видел кусочек необычно бледного неба, с которого на голову готова была сорваться смерть.
***
Его тащили, немилосердно дергая за цепь. Каждый раз, когда пленник падал, его поднимали ударом плети. Заминки в пути сопровождались гневными криками кади, да хихиканьем идиота-молотобойца, который тянул Хагена, намотав цепь на руку.
Возле колодца стояли караванщики. Кроме них здесь собрались, наверное, все обитатели поселка, исключая женщин. Хаген разглядел лучника со снаряженным небольшим, мощным луком. Что бы ни предпринял франк - далеко ему не убежать, даже доведись раскидать толпу. Для лишнего остережения, лучник тщательно прицелился и пустил стрелу. Та колупнула твердую землю возле босой ступни, франка.
Хлипкое железное кольцо на щиколотке расклепали, заменив на внушительный ошейник, с не менее серьезной цепью и замком. Когда возня с железом кончилась, люди разом отхлынули. Хаген остался посередине площади под злыми взглядами иноплеменников.
После короткой, обращенной больше к народу, нежели к нему речи муллы, в круг вытолкнули толмача. Лицо в синяках. Длинная, черная безрукавка продрана.
- Мулла назначил тебе новое наказание, - толмач замялся, на что последовал хлесткий удар палкой по икрам. Больше речь переводчика не прерывалась:
- Ты - пыль под ногами правоверных. Собачий навоз. Мулла в последний раз спрашивает, согласен ли ты, принять истинную веру?
Если бы в этот момент вернулась речь! Но безгласный рот напрасно силился вытолкнуть слово. Только мычание. Хаген оборвал его и отрицательно мотнул головой.
- Ты будешь вместо осла, крутить колесо, поднимая воду для правоверных. На ночь тебя будут опускать в яму. Ты в ней сгниешь.
Крутить тугое колесо, круг за кругом обходя колодец с рассвета до заката - это вам не сидеть в теньке у жернова. Хаген понял это быстро, даже очень быстро - в первый же день. Когда солнце, стоя в зените, накалило все вокруг, на голову обрушился железный водопад. Каждый шаг отдавался болезненным звоном в затылке.
Но как только ноги человека замирали, их перепоясывала длинная плеть. Этой же плетью поднимали, когда падал.
