Петербургская история для детей младшего возраста
I
— Мы этого знать не можем. А только вы по счету уплатить извольте!
— Видишь ли, голубчик. Я ведь признаю. Ты прав — надо заплатить. Все дело в сроке. Понимаешь?
Старый, уже много лет подающий надежды беллетрист Модернистов стоял возле мясистого приказчика в белом фартуке и с серьгой в ухе и, стараясь быть убедительным, объяснял ему:
— Понимаешь, голубчик, — двадцатого. Новый журнал возникает. Орган реальных мистиков — понимаешь? Я там двадцатого вот получу аванс, и мы того… рассчитаемся.
— Мы насчет реальных мистиков знать не можем. А только вы уж по счету сегодня прикажите получить.
— Убери ты его, — просил жену после получасовой беседы с приказчиком беллетрист Модернистов. — В кухню, что ли, его возьми. Мне надо писать, а он торчит в кабинете. Милая, убери!
— Как его уберешь! — уныло отвечала жена.
Приказчика заманили в кухню и оттуда, благодаря помощи горничной, к которой он был явно неравнодушен, — выставили.
«Эта сцена — самая важная, — думал Модернистов, принимаясь за сцену любовного объяснения в своем рассказе. — Самое важное место: «Тишина звенела»… — начал размашистым беглым почерком Модернистов. — «Тишина звенела»… Прежде небось так не умели!..
Д-и-и-инь — испуганно зазвенело у дверей.
— Опять кого-то черт принес! — с тоской подумал Модернистов.
— Так что хозяин сказал, что больше ждать не будут, — наставительно и строго говорил старший дворник.
— Видишь ли, голубчик. Реальные мистики основывают журнал. Будущее, видишь ли, безусловно за ними. И двадцатого — понимаешь, двадцатого — я получаю там аванс. До двадцатого надо подождать… Понимаешь?
— Ждали уж! — уныло ответил дворник. — Которые порядочные, те платят. Сколько разов обещали…
«Тишина звенела, — писал Модернистов, выпроводив дворника. — Они вдохновенно сидели на скамейке у опалового моря, и казалось, что чей-то голос, властный и чарующий…»
— Барин! Там из мясной пришли. Ругаются очень… — прозвучал вдруг настойчивый голос горничной.
Когда «пришедшие из мясной» ушли — пришла прачка, швейцар и сапожник.
После их ухода творческая нить оборвалась. «Он нежно привлек ее к себе», — начал было писать Модернистов, но непослушное перо неожиданно написало: «Он нежно привлек ее к суду».
— Маланья! Принесите мне черного кофе, — попросил Модернистов.
