– Я сказал тебе правду. Как я могу тебя убедить?
– Ты действительно работаешь в Министерстве внутренних дел?
– Действительно.
– Ты можешь показать мне свои документы?
– Господи, ну конечно, – облегченно рассмеялся Платонов. – Мне нужно было сразу это сделать. Извини.
Он протянул руку к висящему на спинке стула пиджаку и вытащил из кармана служебное удостоверение. – Вот, пожалуйста.
Кира внимательно прочитала все, что было написано в удостоверении, и улыбнулась.
– Так ты подполковник?
– А что, не похож?
– Никогда не видела настоящих подполковников из МВД. Только в кино. Ты не сердишься на меня?
– Ну что ты, все нормально. Было бы странно, если бы ты взяла и поверила мне на слово, если учесть, что мы знакомы всего несколько часов.
В ее карих глазах Дмитрий снова уловил отблески пламени, делавшие их похожими на обжигающе горячий жидкий шоколад.
– Тебя завтра разбудить или ты сам просыпаешься? – спросила она как ни в чем не бывало.
– Я сам проснусь, как только ты встанешь. У меня сон чуткий.
– Тогда спокойной ночи. Тебе не холодно? Может быть, принести тебе еще плед укрыться?
– Спасибо, не нужно. Мне здесь очень хорошо, правда. Спасибо тебе.
Кира выключила свет и ушла к себе. Дмитрий услышал, как она зажгла бра над диваном и легла. Вот и все, подумал он, временное убежище он нашел, теперь надо подумать о том, как ему разобраться с обвинением в убийстве и получении взятки.
Вдова Юрия Ефимовича Тарасова изо всех сил старалась держать себя в руках. Она снова и снова отвечала на вопросы Юры Короткова о покойном муже, подробно описывала все ступени его служебной карьеры, рассказывала о его друзьях и приятелях, о характере и увлечениях.
– Скажите, Клавдия Никифоровна, вам никогда не казалось, что у Юрия Ефимовича есть какая-то сторона жизни, в которую он вас не посвящал?
– Я уже говорила – нет. Мы прожили вместе больше тридцати лет, вы же понимаете…
На ее глаза навернулись слезы, но она сумела удержаться и не расплакаться.
– Вам никогда не казалось, что Юрий Ефимович чего-то боится? Какого-нибудь события или, может быть, человека?
– Он боялся инсульта. Боялся, что его разобьет паралич. Знаете, у него было повышенное давление, и он очень боялся… Следил за диетой… Я понимаю, вы спрашиваете не об этом.
– А почему у вас три собаки? – внезапно спросил Коротков. – Ведь у вас квартира небольшая, вам, наверное, тесно.
– Ох, это… – Клавдия Никифоровна разрыдалась.
Короткову стало неловко, но он должен был об этом спросить. Анастасия велела непременно узнать, зачем Тарасову нужны были три собаки, да еще служебные, а не карманно-диванные. Чего Каменская вцепилась в этих собак, он не совсем понимал, но раз она просила – надо сделать обязательно. Юра часто повторял, что «голова у Аськи непонятно как устроена», поэтому к ее просьбам и заданиям относился серьезно, даже если не понимал их смысла и цели.
