И даже открытые оппоненты отдавали должное его интеллекту, "бешеной" политической воле, профессионализму. Кто-то из врагов Ленина признал, что первое большевистское правительство, сформированное в октябре 1917 года, было на несколько голов выше по своему интеллектуальному потенциалу, чем любое другое европейское правительство. Хотя бы по такому показателю, как совокупное количество книг и статей, опубликованных ленинскими народными комиссарами.
Ленин как уникальное явление — это не только, а может быть, и не столько его личные качества, его индивидуальные особенности. Ленин — это личностный символ особого периода истории, наполненной предчувствием мировой революции, символ возможного грандиозного поворота в развитии человечества.
Первая мировая война стала тяжелейшей, опустошающей психологической, социальной драмой для сотен миллионов людей. Тот, доиндустриальный мир, который неотвратимо уходил, но за который очень многие продолжали цепляться, вдруг рухнул окончательно. И на его месте оказалась страшная, фантасмагорическая картина действительности. Глобальный капитализм вдруг обернулся "смертью бога" (то, о чем предупреждал Достоевский: "Если нет Бога, то всё позволено"), невиданной глобальной бойней, моральной катастрофой, голодной смертью десятков миллионов людей, интеллектуальной деградацией...
Но, особой трагедией, самым настоящим шоком эта война стала для сотен тысяч действительно мыслящих людей в мире. Первая мировая открыто, широкомасштабно, без прикрас вскрыла тяжелейший, драматический, фатальный кризис рационального мышления, на основе которого сформировалась западная цивилизация, где экономические ценности подавили, подчинили себе всё остальное человеческое. Без системы рационального мышления Декарта—Ньютона—Макиавелли эта цивилизация никогда не превратилась бы в промышленную, никогда не проявилась бы насквозь аморальная и лицемерная политика, где краткосрочный, мнимый эффект только для некоторых всегда гораздо важнее последующих невосполнимых потерь для всех.
Первая мировая война продемонстрировала даже последним высоколобым идиотам, что капитализм как стиль жизни, как цивилизация, как особый путь т. н. рационального развития, в себе самом несет страшный и непреодолимый "комплекс Танатоса", беспощадный, неукротимый синдром саморазрушения. Десятки миллионов убитых в Европе — в центре западной цивилизации, западной культуры, западной философии — породили ощущение глубочайшего экзистенциального тупика: зачем всё это, для чего нужен постоянный экономический рост? Для новых войн, для новых миллионов трупов, для новых разрушений всего и вся? "Закат Европы" — так назвал свой труд Шпенглер, выразив общее эсхатологическое ощущение того времени.
