— Вот ты, Степан, разное видел, ну, там, в столице был, — обратился к Березко Феофан Горбунов, мужик, любивший иногда озадачить собеседника какой-нибудь нелепицей, — а вот доводилось ли тебе видеть черта?
Изба грохнула хохотом. Посмеялся и комиссар. Легко было ответить, что большевики не признают чертей, но комиссар кстати вспомнил:
— А ведь было!
И он рассказал, как однажды в ночном дозоре задержал какого-то скользкого гада с такой пакостной мордой, что едва на месте не отправил его в расход. Но задержанный объявил себя перебежчиком и потребовал доставить себя к командованию для для собщения важных военных известий. Комиссар не очень тому поверил, но на всякий случай отправил гаденького в штаб полка. Велико же было удивление и огорчение комиссара, когда, завернув через неделю в полк, он увидел знакомца за писарской работой. Комполка Никаноров объяснил Березко, что это товарищ Бурылов, что он был нашим лазутчиком у белых и доставил важные военные документы. Комиссар тотчас окрестил Бурылова Двоерыловым и продолжал не доверять ему, тем более, что он обыскивал в ту ночь Двоерылова и не нашел при нем никаких таких бумаг. Будущее подтвердило бдительность комиссара: через пару недель Бурылов исчез, а с ним — штабные бумаги, печать и фельдшерский запас спирту.
— Так вот, — заключил Березко, — я, как коммунист, считаю чертей поповской выдумкой, но уж если быть черту… Эге, да это Ренат!
4.
— Живой, Степка, черт! — отвечал с порога избы Ренат Гатаулин.
Приятели обнялись. Лавка подвинулась, давая место Ренату, вынутая из-за пазухи бутылка описала круг, и мужики захрустели свежепосоленным огурцом.
— А я, дядя Степан, — сказал тут Кузя Колобов, парнишка шестнадцати лет, первый пока на селе комсомолец, — видел как-то у попа на огороде какого-то с мордой точь-в-точь, как ты описывал. Уж не контра ли какая?
— Точно, жил кто-то у попа прошлое лето, — поддержал и председатель сельсовета Петр Дудкин.
— Ну, до попа мы еще доберемся, — сказал Березко, довольный революционным поворотом беседы, — а вот скажите мне, мужики… Что ты меня толкаешь, Ренат?
— Такой шайтан, где поп живет, только что видел, — объявил Ренат. — Морда шибко противная.
В один миг все стало ясно бывалому комиссару.
— А ну, ячейка, вставай, — скомандовал он, поднимаясь из-за стола. — Пойдем к попу, может, еще накроем контру. У кого оружие есть?
5.
Коломойцев вполне успел в своей миссии и покидал дом отца Семена в самом радостном настроении. Не сделал он, однако, пяти шагов от крыльца, как в живот ему уперлось что-то железное, а тут же зажженная спичка осветила Коломойцеву грозное лицо ненавистного комиссара.
