— Мой отец был кардиналом? — изумленно воскликнул Саша Николаич.
— Да, монсеньор кардинал Аджиери!
Саша Николаич замолчал, опустив голову. Ему нужно было некоторое время, чтобы прийти в себя.
— Ну, а мать, кто она была? — проговорил он наконец.
— Об этом мог бы рассказать вам только ваш воспитатель, которому она поручила вас, — ответил Тиссонье.
— Но он ничего мне не рассказывал…
— И я, к сожалению, не могу, потому что ничего об этом не знаю. Монсеньор Аджиери сказал мне только, что она была русская и взяла с него клятву, что при вас останется только ваш воспитатель, тоже, как она, православный… Монсеньор поручил мне отыскать вас после его смерти в Петербурге и вручить вам его наследство…
— Я уже получил извещение об утверждении духовного завещания, — сказал Саша Николаич.
— На маленькую мызу в Голландии?
— Да, по-видимому, это все, что досталось мне.
— Что вы намерены предпринять?
— Я поеду туда.
— Это вполне совпадает с волей вашего отца. Он умер на этой мызе и наказал мне, чтобы я привез вас туда. Итак, когда же мы едем?
— Когда хотите, меня ничто не держит здесь, — равнодушно ответил Саша Николаич.
— Прекрасно! — воскликнул Тиссонье. — Я приехал в великолепной дорожной карете монсеньора и этот экипаж к вашим услугам, так что вам стоит лишь уложиться и достать заграничный паспорт.
— Укладка у меня небольшая, а заграничный паспорт можно будет достать через неделю.
— И через неделю мы тронемся в путь? — спросил француз.
— Я думаю…
— Все, значит, отлично!.. Теперь мы можем вернуться в Петербург. Гд е же господин Орест?
Саша Николаич позвал лакея и велел ему кликнуть «переводчика». Лакей исчез и вернулся с улыбающейся физиономией.
— Ну, что же, кликнул? — спросил Саша Николаич.
— Кликал, только они недействительны! — ответил лакей.
— Как недействительны?
— Лежат плашмя и даже пополам не складываются.
— Упился?
— Окончательно!..
— Так я и думал! — воскликнул Саша Николаич. — Так, когда он завтра протрезвеет, отправь его в Петербург с дилижансом. Вот тебе деньги…
Сделав это распоряжение, Саша Николаич уехал с Тиссонье в своей коляске.
Графиня Савищева ездила к «князю Алексею», была у фрейлины Пильц фон Пфиль, но ни князь Алексей, ни фрейлина не смогли ничего сделать.
Дело находили невероятным, но именно вследствие его невероятности высокопоставленные лица боялись близко вмешиваться в него, чтобы не испортить собственной репутации.
Анна Петровна, рожденная Дюплон, по своему происхождению не принадлежала к числу родовитых людей и имела связи с петербургским обществом только по мужу. Ее родственников совсем не знали, да их и не было у нее, кроме дедушки Модеста Карловича, который умер давным-давно. Сама же она хранила семейные предания и знала свою родословную, но эта родословная нигде записана не была…
