Возможной встречи с Сашей Николаичем граф не боялся, уверенный, что всегда и при любых условиях сумеет держать себя достойным образом.
Очень довольный своей выдумкой, он взял извозчика и поехал.
Дом Беспалова ему удалось найти не сразу, и когда он нашел его, то невольно искренне удивился, неужели можно жить в такой лачуге?
Деревянное крыльцо покосилось, на входной парадной двери в сени не было ручки, а на ее месте зияла дыра, в которую была продета просто веревка.
Савищев отворил эту дверь за веревочку и сразу же очутился в сенях, которые когда-то были стеклянными и в которых теперь большинство стекол были выбиты и заклеены бумагой.
Пахло довольно неприятно. Из сеней дверь в комнаты была обита драной крашеной парусиной, из-под которой торчало мочало.
Савищев отворил дверь и очутился в «мурье», как рассказывал Лека Дабич.
Граф остановился и, не видя никого в темноте передней, кашлянул, чтобы привлечь чье-нибудь внимание.
— Кто там? — раздался хриплый и недовольный голос.
— Есть тут кто-нибудь? — ответил вопросом на вопрос Савищев.
Из столовой показался длинный человек с рыжеватыми усами.
«Должно быть, лакей!» — решил Савищев.
Человек тускло посмотрел на него, словно бы лениво рассматривая какую-то вещь в кунсткамере и проговорил:
— Вы, верно, к господину Николаеву?.. Так его нет дома!
— Нет, я желал бы видеть титулярного советника Беспалова.
— Тоже отсутствуют!.. А позвольте узнать, с кем имею честь?
— Я — граф Савищев!
— А-а! Очень приятно!.. Я — сын титулярного советника Беспалова, нареченный Орестом… Может быть, я могу вам быть полезным?
Савищеву было, в сущности, все равно, и, хотя этот нареченный в крещении Орест сильно ему не понравился, он вошел, не снимая, однако, плаща, оставаясь в перчатках и держа в руках шляпу.
«Неужели она тут живет?» — мелькнуло у Савищева, когда он огляделся в столовой.
Он никогда не бывал в подобном помещении и чувствовал себя несколько смущенным тем, что попал сюда.
«Раз вино откупорено — надо его выпить!» — успокоил он себя французской поговоркой и опустился на первый же попавшийся стул.
— Садитесь! — сказал он Оресту.
Тот поднял брови, заложил руки за спину и, слегка наклонившись вперед, прищурил один глаз и глянул на Савищева так, как будто целился кием по шару.
— Чего-с? — спросил он.
— Я вам говорю — садитесь!
Орест причмокнул губами и произнес:
— Нет уж, позвольте…
— Да нет, ничего… садитесь… — милостиво повторил Савищев, думая, что Орест стесняется его достоинством и поэтому не решается сесть.
