Мешко ехал задумчивый и хмурый и раз даже хотел вернуться в Цыбину, но опять начал допытывать Доброслава, по-видимому, не веря братским чувствам Болека Лютого; беспокойство Мешка увеличилось, когда они очутились в Чехии. Князь ко всем присматривался с любопытством и почти со страхом.
Он послал Доброслава уведомить князя о своем прибытии.
Здесь уже господствовал тот великий Бог, которому все поклонялись, кроме него одного — язычника. По дороге встречались им остатки старой веры: разрушенные и заброшенные кумирни, вырубленные священные рощи, разбитые старые алтари, поросшие травой, а на их месте кресты…
При виде этого разрушения Мешко еле удерживал свой гнев и удивлялся, что старые боги не покарали христиан за подобное святотатство. Думая об этом, он слегка усомнился в их могуществе. Кресты, которые он встречал на каждом шагу, возбуждали в нем необъяснимый страх. Он смотрел на них, как на своих врагов. В таком невеселом настроении Мешко подъехал к самой Праге.
Доброслав, как бы угадывая мысли Мешка, старался его уверить в братских чувствах Болька к князю. Князь слушал и молчал.
Слуги, как раз принесли ему богатое платье и красный плащ, шитый золотом, который князь должен был надеть. Власт держал шапку, а кто-то из свиты препоясывал ему меч, как вдруг, в этот момент, показался Стогнев с необычайно радостной улыбкой на лице.
— Милостивейший князь! — воскликнул он. — Прежде, чем нам ехать дальше, не хотите ли взглянуть на здешних девушек? Прелестные создания! Они причалили к берегу и расположились на лужайке, а теперь пляшут и поют песни. Должно быть, они прибыли сюда из княжеского замка, такие все красавицы и так роскошно одеты, точно королевны!
Рассказывая это, Стогнев указывал на место, где находились молодые женщины.
Хотя Стогнев говорил об этом тихо, придворная молодежь, услышав что-то о девушках, бросилась к месту, указанному Стогневом; но Стогнев прикрикнул на них и задержал, боясь, чтобы они не спугнули девиц.
Мешко поспешно встал и пошел за Стогневом, приказывая идти за собою Доброславу.
За лужайкой, на которой расположился Мешко, тотчас начинался густой лес, и к месту, куда веселая компания направилась, можно было подойти совсем незамеченными, так как лес здесь был очень густой. На берегу реки росли деревья, ветви которых опускались до самой земли и образовывали как бы живую стену, мешавшую бывшим на реке видеть то, что делается в лесу.
Тихо и прохладно было в этом уединенном месте. Холодная влага реки Велтавы проникала сюда сквозь густую листву деревьев. У самого берега стояло несколько лодок, покрытых сукном, из которых, побросав на траву весла, как раз в это время выходили с шумом и песней молодые, красивые и нарядно одетые девушки.
