Но князь, у которого уже готов был сорваться роковой вопрос, вдруг умолк. Доброслав, глядя на Власта, страшно побледнел. Нельзя было никак угадать, как отнесется к ним Мешко. Князь был ревностным язычником и часто ходил в кумирню, которая стояла около замка, спрашивал совета у жрецов и исполнял все обряды. Но и то было известно, что князь с большим интересом слушал о христианах и христианской религии и после таких разговоров как-то странно задумывался. Князь был загадкой: он скоро делал и мало говорил, поэтому никто не знал, что и когда он предпримет. Даже самые близкие ему люди не смели угадать его мыслей, а Стогнев искренно сознавался, что сколько раз он ни хотел проникнуть в мысли князя, то всегда ошибался. Мешко оставался для него загадкою.
Мешко помолчал немного и, не отрывая взгляда от Власта, спросил Доброслава:
— Скажи, как тебе кажется? Те, что на Градчине, сильнее и могущественнее нас? А Болеславы, те чешские, тоже богаты и опасны для нас?
И, не дождавшись ответа Доброслава, Мешко продолжал сам:
— Как у немцев один царь и одна столица, так и нам нужна одна голова и одна рука, иначе они нас уничтожат… Достаточно ли силен Болеслав, чтобы нас всех покорить себе и меня тоже? — уже совсем шепотом прибавил Мешко. — Говори правду, не лги. Довольно таких, что мне льстят.
Доброслав устремил взгляд в землю.
— Милостивейший пан, — медленно и подыскивая выражения, заговорил Доброслав, — не Бог весть, как много воинов у Болеслава, и умом он, кажется мне, тоже не превышает других. Но он знает одно, что для того, чтобы бить немцев, надо у них самих сначала учиться этому искусству; поэтому он их не избегает, а, наоборот, часто общается с ними и кланяется им, для того, чтобы легче их потом покорить.
— И поэтому принял их веру? — спросил Мешко, пристально глядя в глаза Доброславу.
— Этого я не знаю, — ответил воин.
Разговор прекратился, Мешко ел и пил, улыбаясь.
— А если бы мы, я и Болек, начали воевать, кто был бы победителем? — начал прерванный разговор князь.
— Отгадать трудно, — ответил Доброслав, — но к чему начинать войну?
— Как знать, война может вспыхнуть и без всякой причины… А что там о нас думают?
Доброслав ответил не сразу.
— Знают, что вы сильны, милостивейший князь, но для них нехристиане не страшны.
— А давно они сами к ним пристали? — иронически спросил князь. — Драгомира, мать Болька, и он сам еще кланялись своим богам… Да разве Болько христианин? — прибавил Мешко. — И разве он не убил брата родного за то, что тот принял христианство?
