— А-а-а! — откликнулась старая леди послѣ минутной паузы. — Все это, можетъ быть, недурно, только я ничего не слышу. Что вы говорите, мой батюшка?
М-ръ Пикквикъ принужденъ былъ еще разъ надсадить свою грудь для повторенія комплимента.
— Ну, все вздоръ, я такъ и думала, — отвѣчала старая леди.
— Бабушка теперь не въ духѣ,- сказала миссъ Изабелла Уардль, — извините ее, м-ръ Пикквикъ.
— Помилуйте, это очень естественно въ ея положеніи.
Затѣмъ завязался общій разговоръ, въ которомъ приняли участіе всѣ наши друзья.
— Прекрасное мѣстоположеніе! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Прекрасное! — подтвердили въ одинъ голосъ Топманъ, Снодграсъ и Винкель.
— Да, я согласенъ съ вами, — сказалъ м-ръ Уардль.
— По моему мнѣнію, джентльмены, нѣтъ красивѣе мѣстоположенія во всемъ Кентскомъ графствѣ,- сказалъ задорный краснощекій мужчина среднихъ лѣтъ, — я именно такъ разсуждаю, нѣтъ красивѣе Динглиделль, это даже очевидно.
И затѣмъ онъ бросилъ вокругъ себя торжествующій взглядъ, какъ будто ему удалось одержать побѣду надъ тысячами противорѣчащихъ мнѣній.
— Да, господа, нѣтъ красивѣе мѣстности въ цѣломъ графствѣ, я именно такъ разсуждаю, — повторилъ онъ съ особенной энергіей.
— Кромѣ, можетъ быть, Муллинскихъ луговъ, — замѣтилъ толстый старичокъ.
— Муллинскихъ луговъ! — воскликнулъ задорный джентльменъ съ глубокимъ презрѣніемъ.
— Ну, да, Муллинскихъ луговъ, — повторилъ толстый старичокъ.
— Мѣстечко живописное, я съ вами согласенъ, — сказалъ другой толстякъ.
— Конечно, конечно, — подтвердилъ третій толстякъ-джентльменъ.
— Это всѣмъ извѣстно, — сказалъ самъ хозяинъ.
Задорный краснощекій джентльменъ сомнительно покачалъ головою, но не рѣшился, однакожъ, предложить дальнѣйшихъ возраженій.
— О чемъ они толкуютъ? — спросила старая леди одну изъ своихъ внучекъ, такъ, однакожъ, что громкій ея голосъ раздался по всей гостиной. Раздѣляя почти общую участь глухихъ особъ, старушка никогда не подозрѣвала, что ее могутъ слышать, когда она говоритъ про себя.
— О хуторѣ, бабушка.
— Что-жъ? Развѣ случилось что-нибудь?
— Нѣтъ, нѣтъ. М-ръ Миллеръ утверждаетъ, что нашъ хуторъ лучше Муллинскихъ луговъ.
— A онъ-то какъ знаетъ? — перебила старая леди тономъ сильнѣйшаго негодованія. — Миллеръ — извѣстный фанфаронъ: можешь это сказать ему отъ моего имени.
И высказавъ это сужденіе, старая леди, увѣренная, что никто въ мірѣ не слышалъ ея шопота, грозно повернулась на своихъ креслахъ, желая какъ будто наказать провинившагося хвастуна.
