Тальчик весело взвизгнул, замахал хвостом и бросился к Сереже, высоко прыгая и желая его лизнуть в лицо; Степка перекувырнулся, потом вынул из-за пазухи и бросил, с видимым расчетом на эффект, новый войлочный мячик и несколько свежих костей. Он надеялся поиграть в бабки, но Сережа серьезно остановил его.
— Степка! Да что ж это такое! Разве ты не видишь, что я генерал?
Степка всунул в рот палец и не знал, как ему быть.
— Ну что ж ты? Возьми под козырек и говори: «Виноват».
— Виноват. — Степка выровнялся и приложил к виску руку.
— А я для Тальника уздечку сделал. Показать?
— Ах, Степка! Уздечка — после. Теперь стой ровно: ты солдат.
Степка наконец вошел в роль. Сережа отступил на несколько шагов и накинулся на него петухом.
— Как ты смеешь! Ты знаешь — кто я? Да я тебя!.. Так разве генералов встречают? (Не смейся, Степка! Смотри прямо в глаза и говори: «Виноват!»)
— Виноват!
— Ну, смотри. — Он угрожающе покивал пальцем. — Теперь принеси уздечку.
Тальника запрягли в тележку, к оси привязали картонку с каменными пулями и ядрами, с песком вместо пороху. Степка пристроился к Тальнику и лихо отвернул голову, готовясь изображать пристяжную.
— Нет, Степка, ты теперь не лошадь: ты будешь Завещание.
— Завещание? Ги-ги-ги!.. — Он заржал и зарыл воображаемым копытом землю. — А что такое завещание?
— Ну как же ты не понимаешь? Завещание — это, братец ты мой… Вот погоди минутку.
Сережа нагнул голову, как хорошо замундштученная лошадь, и галопом с правой ноги обогнул аллею, в том месте, где на траве лежал Владимир Сергеич и читал книгу.
— Владимир Сергеич! Что такое завещание?
Он вернулся уже шагом, не совсем довольный тем, что завещание не живой образ. Если это только бумага, то отчего же из-за него беспокоиться? Впрочем, скоро был найден выход из затруднения. Степка сбегал к Прошке и потребовал большой лист бумаги и уголек. Сережа написал на нем крупными буквами: «Завещание», защемил в палку и прикрепил, в виде знамени, к пушке.
— Теперь, Степка, беги в дыру и спрячься. Я буду стрелять, а ты не сдавайся!
«Дырой» называлась широкая щель между двумя поставленными стоймя плоскими камнями, в углу решетки. Это был прежде стол, но верхнюю плиту сняли.
Сережа забарабанил, затрубил, закричал, взял Тальника за ошейник и торжественно направился к дыре. Скоро туда полетели ядра, пули, картечь; облака порохового дыма, то есть пыли, покрыли поле битвы и сильно загрязнили лицо генерала. Труба не переставала звучать, барабан издавал оглушительный гром, но Степка не сдавался.
