Кандидат в «начальники» жевал усиленно, и когда проглатывал разные закуски, и когда принялся за первое блюдо завтрака. Он сначала помалчивал; но на вопрос Пятова: скоро ли он будет «шерифом» — заговорил короткими фразами, баском, и при этом поводил бровями, беспрестанно поднимая их и наморщивая лоб.
Заплатин долго слушал, наклонив голову над тарелкой, по своей всегдашней привычке.
"Шериф" — что-то такое начал «несуразное» — как он назвал про себя.
— Губернатор у вас… с душком? — спросил Пятов. -
Кажется, им не особенно довольны?..
— Кто? — перебил гость. — Либералишки? Так они добьются того, что нашу губернию раскассируют.
— То есть… позвольте узнать… как это раскассируют? — спросил Заплатин, поднимая голову. — Ведь это только о полках и эскадронах так говорится?
— Да-с… Совершенно как с полком, который хотят примерно наказать!
— В каком же это будет виде?
Хозяин стал приходить в тревожное состояние и ерзать на стуле своим пухлым туловищем.
— Очень просто. Чтобы звания не было этой губернии.
Два уезда отойдут сюда или три. А остальное раздадут соседним губерниям, благо мы соседи целых пяти губерний.
— И вы такой мере сочувствовали бы? — осторожно выговорил Заплатин и поглядел попристальнее на "шерифа".
— И весьма, если нельзя иначе пресечь крамолу.
— Да… в этом смысле?..
— Ну, этого, положим, не будет! — успокоительно вмешался хозяин, и его карие глазки искали глаз
Заплатина, чтобы остановить его вовремя.
Ему в высшей степени был бы неприятен всякий резкий принципиальный спор.
— И то сказать, много чести, — продолжал отрывисто гость. — Небось… Они храбры только на то, чтобы кукиш казать в кармане.
— Вы это про ваших односословников — дворян — говорите? — спросил Заплатин, поглядев опять на кандидата в "начальники".
— Я не считаю тех… односословниками, как вы изволили выразиться, — кто изменяет своему сословию и желает полного разложения и высшего класса, и крестьянства, и всего… чем держится русская держава.
— Да… вот в каком смысле! — с тихой усмешечкой выговорил Заплатин.
В эту минуту подали серебряную миску — раки bordelaise,
— и Элиодор стал его учить, как обращаться с крючковатыми вилками.
Спора не вышло. Заплатин рассудил, что будет "довольно глупо" препираться с таким питомцем «ликея»; а в какой степени сам Элиодор сочувствует таким взглядам — это его мало интересовало.
На этом завтраке он нашел настоящую позицию. Пятов для него — давалец работы, и только; а чтобы он не забывался, надо с ним держаться студенческого тона во что бы то ни стало.
