Работа могла легко дать до ста рублей в месяц. И куда же она лучше беготни по урокам; но ему все-таки было как-то не по себе…
*
Хоромы Элиодора Пятова стояли на Садовой, подальше
Ильи Пророка, на высоком месте, с обширным садом. С улицы белелся только бельведер.
Отец его сам их выстроил, и тогдашний модный и дорогой архитектор предложил ему фасад во вкусе итальянского Возрождения. Ему это было "все едино", только чтобы чувствовали — какой владелец дома значительный человек.
Он жил в нижнем этаже, по-старинному, а верх так и оставил парадным, для особых случаев.
Элиодор, когда начал жить один в этом доме, нижний этаж приказал закрыть, временно, отделав только несколько комнат для себя, своей библиотеки и коллекций, пока не будет готова отделка огромного «hall», где он поместит и громадный шкаф, и витрины, и разные objets d'art.
Для этого «hall» понадобилось проломить стену из залы в гостиную.
Пока его приемные покои состояли из кабинета, салона, курильной и обширной столовой.
Всем попадавшим к нему он неизменно говорил, указывая на отделку:
— Вот это пойдет насмарку. Это слишком тяжело и старофасонно!
А мебель была — какая считалась самой новофасонной лет тридцать пять назад, в разгар стиля Второй империи.
Заплатин в первый раз попадал в хоромы Пятова. Чтобы не опоздать, он взял извозчика и входил в сени с ливрейным швейцаром в половине двенадцатого.
— Как прикажете о вас доложить Элиодору Кузьмичу? — внушительно спросил его швейцар.
— Элиодор Кузьмич ждет меня.
— Все равно, позвольте вашу фамилию.
— Студент Заплатин.
Швейцар попросил его подождать и побежал наверх. Это Заплатину не очень-то понравилось. Он снял пальто и калоши и стал подниматься по мраморной лестнице, освещенной сверху.
С какой стати такие порядки? Ведь Элиодор сам назначил ему время, прося остаться и позавтракать, а не пускает к себе без доклада.
— Просят! — крикнул ему швейцар с верхней площадки.
Элиодора он нашел во «временном» кабинете, который он переделал тоже «временно» из парадной спальни родителей, где они никогда не спали.
— Не пущал меня ваш швейцар, Пятов! — сказал Заплатин, подавая руку хозяину.
Пятов сидел, поджав одну ногу на диване, и курил — в светлой полосками фланели, с галстуком в виде бабочки, без подпорки воротничком его бритых, пухлых щек.
— Извините, Заплатин. Нельзя без этого. А то всякий народ повадится. Ему дан раз навсегда приказ. Курить хотите?
— Я не курильщик.
— Вот как! Ну, голубчик, мы сейчас приступим к делу. Времени не особенно много до завтрака. Будет мой товарищ — Ледощагин… из уезда.
