— Это тебя Бог наказал за то, как ты со мной поступил! — Уверенно произнесла она, нисколько не сомневаясь в своей правоте. Вытащив градусник, она даже присвистнула. — Почти сорок! Надо вызывать врача. Как только тебя угораздило? Вчера ещё был вполне здоров.
— На это много ума не надо, — заискивающе прошептал я.
Чтож, возможно она и права, но ведь свой грех я искупил спасением утопающего…
— Так, я сейчас звоню в скорую! — Заявила она твёрдо.
— Не надо мне тут врачей! Я им не доверяю. Знаешь, — захотелось мне поделиться с ней вчерашним происшествием, — я вчера познакомился с одним психом…
Она усмехнулась и ответила:
— А чего ты удивляешься, подобное тянется к подобному.
Желание исповедоваться сразу пропало. Как ни крути, мы с ней слишком уж разные. Понять друг друга нам трудно. А. если уж совсем честно, то вообще невозможно. Мы с ней, как будто из разных вселенных. Я закрыл глаза и откинулся на подушку. Слушал, как она хозяйничает на кухне и на душе стало спокойно и тепло. Незаметно навалился тяжёлый больной сон…
— Так, — голос Надюхи разорвал липкие щупальца сна, — иди есть.
— Не хочу. Лучше дай мне сигарету.
Надька мгновенно превратилась в фурию, сощурила глаза и заявила:
— Обойдёшься без курева. Можно немного потерпеть.
Ну, вот, начинается старая история. С неслышным миру стоном я выбрался из-под одеяла и поплёлся на кухню. Я благодарен ей за то, что не оставила меня тут одного подыхать, но никому не позволю лишать меня этих маленьких радостей жизни, к которым я уже привык. Какой смысл в этой жизни, если не потакать иногда своим слабостям?
Затянулся глубоко и сразу же последовал приступ кашля. Дым был сладковатым и противным, как будто вместо табака я курил горелые тряпки. Не получается. Вот зараза, даже этого малого удовольствия я лишён!
— Что, не идёт? Совсем никак? — Спросила Надежда ехидно. — Вы, мужики, как маленькие дети, всё назло, всё поперёк. Я же знаю, что говорю!
Она поставила передо мной тарелку с горячим супом и приказала:
— Ешь!
Безропотно я хлебал безвкусную, из-за температуры, еду и пытался вспомнить вчерашнее происшествие. Теперь всё казалось безумно глупым и нелепым. Инопланетянин, надо же такое придумать! Только вот одно меня мучает: куда он, всё-таки, пропал? Взгляд упал на, свесившуюся с ложки, вермишелину.
— Червяк, — задумчиво произнёс я, — глист!
Надька вспыхнула. Я давно заметил, что критиковать её кулинарные способности нельзя, никак нельзя — опасно для жизни. Но, учитывая то, что я болен, она ограничилась лишь коротким замечанием:
