. Как бы он ни старался утвердить свою власть, примерно в 428-429 гг. его позиции ослабели. Поэтому африканскую кампанию нельзя было навязать влиятельным соплеменникам силой, и он скорее всего вынужден был воздействовать на знать с применением дипломатических средств. Несомненно, в соответствующих переговорах сыграли роль упоминания о богатстве Африки, о столь желанном роскошном образе жизни, а также политическом значении этой римской области. Влиятельные вандалы и аланы уже в Испании познакомились с удовольствиями более высокоразвитой цивилизации и, конечно, с радостью были готовы променять свое вполне приемлемое положение зажиточных землевладельцев, которым, правда, постоянно угрожали нападения нуждавшихся в земле варваров, вновь и вновь проникавших туда, на образ жизни африканских латифундистов.
Естественно, мы не можем ничего с уверенностью сказать о важности экономических мотивов и об их связи с соображениями политического характера. Сам Гейзерих, обладавший самой точной, насколько это возможно, информацией, строил далеко идущие планы. Когда Сальвиан, как и некоторые другие писатели, наряду с названными причинами африканской кампании указывает еще на ее религиозный и моральный аспекты, то мы получаем еще один «мотив» для завоевания этой части южного континента, находившейся во власти Рима. Сальвиан считает (на основании собственного понимания и мнения авторитетных источников), что вандалы были призваны к завоеванию Африки, так же как ранее Испании, самим Богом [67]. Они и сами открыто распространяли подобные мнения, и мы хотели бы отметить искренность веры варваров, но видим, что за всем этим стоит режиссура короля и его просвещенного окружения. Основной массе соплеменников, в отличие от знати, вряд ли были свойственны чисто экономические и политические рассуждения, и, вероятно, инстинктивно они не поддерживали эти столь тщательно и подробно разработанные планы, преследовавшие далеко идущие цели, которые Гейзерих уже собирался осуществить. Такого рода соображения, исходящие из государственных интересов, вряд ли могли оказать влияние на большую часть членов племени, сознание которых еще находилось на раннеисторической стадии развития, не говоря уже о том, чтобы увлечь их. Таким образом, необходимо было создать некую концепцию, которая бы на базе осознания антиортодоксальной миссии ариан указывала на то, что это «священная», а не захватническая или грабительская война, важность которой могла бы быть понятной большинству людей. Оставалось только подождать, пока они вскоре не научатся сочетать высокую честь участия в «священной войне» с личной выгодой, и это означало бы победу плана короля внутри своего собственного племени.
