– Шурик, ты правда хочешь жениться на Полине? – развеселилась та.
– Правда, – добивал он прежде всего Антона.
Ну, может быть, в этом самоуверенном типе наконец проснется собственник, не желающий уступать свою женщину ему, сопляку? Шурику было безмерно жалко Полину, страдающую из-за мерзавца Антона: лично он на ее месте (разумеется, будучи женщиной) ни за что не связался бы с ним, потому что от Антона за версту несло снобизмом и самовлюбленностью.
– Шурик, ты ведь еще совсем молоденький, а Полина намного старше тебя, – нашла веский аргумент Тамара.
– Когда-то и я состарюсь, – философски заявил он.
– И что Полина? – ехидно спросил Антон.
– Согласилась подумать, но не сказала «нет».
– Ты делаешь успехи, Шурик, – вяло зааплодировал Антон.
– А ты, кажется, психуешь? – поддел его Шурик совершенно безобидным тоном. – Ну, извини. Ты же сам недавно признал, что рядом со мной у тебя нет никаких шансов.
Ух ты, он таки задел его! Антон шумно втянул носом воздух и вдруг рявкнул:
– Шурик, тебя когда-нибудь били?
– Папа – ремнем. В детстве.
– Я не о том. По лицу кулаком били?
– Нет.
– Чует мое сердце: недалек тот час!
– Не страшно. Я ходил в секцию дзюдо.
Тамара захлопала глазами, не понимая, шутят они или у них действительно идет борьба за Полину. Смешно было бы на Шурика злиться – он не соперник красавцу Антону, однако тот почему-то разозлился. К счастью, тут вернулся Кирилл.
– Где письмо? – Он прошел к столу, взял конверт, повертел его. – Хм, без штемпелей. Интересно…
– Кирилл, а ты ведь скоро станешь шурином, – сказал Антон. – Или Шурик будет тебе шурином? Я не очень-то разбираюсь в родственных связях.
– Не понял, – бросил Кирилл, читая письмо.
– Шурик хочет жениться на Полине, он даже сделал ей предложение, его родители согласны…
Кирилл будто не услышал сногсшибательную новость, которая, по идее, должна была и его развеселить, – он был поглощен письмом. Надо сказать, послание он получил явно не из разряда приятных. Шурик тоже не слушал желчные фразы Антона, пусть себе пыхтит и делает выводы, а вот Кирилл Андреевич его заинтриговал, как и письмо в его руках. Что там ему накатали такого-эдакого? Ведь отчего-то Кирилл Андреевич посерел, сжал челюсти, как у стоматолога на приеме, когда боятся показать зубы.
– Идем ко мне, – кивнул он Антону.
Ага, сейчас они будут обсуждать это послание без штемпелей, значит, письмо подкинули. Подкидывают обычно гадости – это всем известно, следовательно, надо узнать, чем именно так огорошили Кирилла Андреевича. Едва мужчины очутились наверху, как Шурик поспешил откланяться:
