Коре с жаром рассказывал о рыбной ловле и охоте, о дрейфующих льдах и огромных ледниках на севере, о штормах во время обратного плавания. Отец был взволнован и растроган встречей с нами.
«Подумать только, как вы все выросли, ребятки!»— и он, смеясь, разглядывал троих младших, которые и впрямь сильно выросли за последние годы.
А больше всех радовался возвращению отца маленький Осмунд. Он заранее смастерил на крыше башни самодельный флагшток, чтобы торжественно встретить отца. Через год отец нашел этот флагшток на старом месте.
Мы все выбежали на берег встречать шхуну, а Осмунд, едва завидев во фьорде «Веслемей», уже не мог стоять спокойно от нетерпения и радости. Ликуя, он повторял: «Как я рад, как я рад!» Всю дорогу до Пульхёгды он держал отца за руку, да и потом ни на шаг от него не отходил. Дети звали его играть, а Осмунд, прижимаясь к отцу, отвечал им: «Нет, зачем я пойду? Вот же мой лучший друг».
Это был удивительный мальчуган. Теперь мы уже все знали, что у него врожденное мозговое заболевание — церебральный парез. Именно поэтому он и отставал в развитии от сверстников. До сих пор он и говорил нечисто, и при ходьбе загребал ногами. Не схватывал ничего на лету, как другие девятилетние дети. Однако же в нравственном отношении он намного опередил свой возраст. Я никогда не встречала такого доброго, неэгоистичного и отзывчивого ребенка. А если послушать его мысли о добре и красоте, то просто казалось, что слушаешь речи взрослого человека.
Товарищи дразнили его за картавость, и Осмунд не умел постоять за себя. Случалось, он приходил домой побитый. Однажды ему пришлось особенно туго, и он вернулся домой с мучительно сморщенным личиком, едва удерживаясь, чтобы не заплакать.
Отец стал у него допытываться, что же такое случилось, а он никак не хотел говорить. Наконец выяснилось: ребятишки дразнили его, началась драка, Осмунд оказался один против многих. «Только это они не нарочно, папа»,— тут же добавил Осмунд.
Когда уехала замечательная няня Хельга, в доме появилась новая няня. С Осмундом она обращалась неважно, не понимая причины его медлительности, и часто срывала на нем досаду. Зато у отца Осмунд всегда находил утешение и шел к нему со всеми своими радостями и обидами.
Его отдали в специальную школу в городе, главным образом чтобы уберечь от насмешек детей. Учительницы его любили и верили, что он научится всему, что полагается. Но мальчишки из Люсакера подстерегали его на станции, шли за ним по холмистой дороге, передразнивая его походку и речь. Однажды у Осмунда лопнуло терпение, и он поднялся прямо в башню, к отцу.
