– Кероп, – сказал Маркар поникшим голосом, – если я еще раз напьюсь, пусть Господь утопит меня в грязи. Пусть я провалюсь сквозь землю и никогда не увижу белого света. А-ах, моя голова, моя голова-а! Ноги ватные… Какой же я слабовольный, до чего ж не тверда моя вера!
Старая песня. Мальчику, знакомому с фамильной червоточинкой, показалось, что Маркар говорит все это, лишь бы отмазаться.
– Угу, – отозвался он. – Да, да, конечно, безусловно, больше никогда. Ни капли, братец Маркар. Ведь ты обещаешь, правда?
– Обещаю ли я?! – вторил Маркар, даже остановившись для придания весомости своим словам. – Да, да, да, Кероп! У меня голова как каменная, и в ней так и отдает эхо боли. Обещаю, обещаю.
Он сжал руку мальчика, и они заковыляли вниз к подножию холма.
«Чтоб я сдох, – думал Маркар, – этот мальчик учит мужчину быть мужчиной».
И вот опять пьяный Маркар спал, и ему снилось, что он видит сон без конца и края, а тем временем цирюльник Мустафа терпеливо сидел в ожидании клиента, чтобы побрить очередную бороду, постричь кого-нибудь или вырвать гнилой зуб.
1933
