Немного о памятнике, или, если профессиональнее выражаться, о скульптурной композиции, однофигурной, материал – бетон, символизирующей богатырское прошлое и счастливое настоящее могучей сибирской реки Е. Этот памятник получил первое место на конкурсе памятников указанной темы еще очень давно, еще тогда, когда моему родному городу К. исполнился отнюдь не 421 год, а 408 или 411, не помню точно, потому что совершенно вылетело из головы.
Он был, этот памятник, всем хорош, за исключением того, что изображал он (тогда еще – модель в глине) женоподобного молодца с выпирающими даже вроде бы не столько мускулами, сколько вроде бы даже какими-то титьками, с обширными ляжками. Но это скорей на взгляд развратников, подобных нижеописываемому, а так – вполне очень мужественный вышел этот юноша, символизирующий реку Е.: сидел на карачках, положив на толстые кулаки широкую морду. Композицию эту создал скульптор Киштаханов и получил за нее первую премию. И хотя несколько бабоват оказался молодец, но скульптор Киштаханов все же получил за него первую премию, и решением горисполкома было решено установить скульптуру на так называемой Стрелке. Там, где в реку Е. впадала протока, намыв широкую и просторную галечную возвышенность, там и должна была упокоиться однофигурная скульптурная композиция, а короче – памятник, символизирующий богатырское прошлое реки Е., с отражением счастливого настоящего, трудовыми свершениями молодежи, буднями и праздниками, материал – бетон, высота 18 метров (четырехэтажный дом старой планировки).
Но перед этим было много волокиты, это халтура потому что – вследствие бюрократизма, слабой заинтересованности старого руководства, справедливо раскритикованного на одном из областных пленумов, слабой материальной базы местного отделения Художественного Фонда.
В частности, был страшный случай. На мелких хозяйственных работах в местном отделении Художественного Фонда обычно работали солдаты-каторжники, посаженные «на губу», так как рядом с Художественным Фондом помещалась городская военная комендатура, один из чинов которой, капитан Гриша, с неизвестной фамилией, но лицом очень похожий на покойного космонавта Гагарина (из-за чего у него даже были неприятности), страшно любил пьянствовать с художниками, поражаясь широте их размаха. Пил он также и с завхозами местного отделения Художественного Фонда, за что и уступал им солдат, которым все равно было – улицу ль им мести метлой около комендатуры, или месить глину для ваяния, потому что они провинились, о чем и писали огрызком кирпича на железных воротах Художественного Фонда во время перекура: «МЫ – СУКИ».
