— Лет восемь назад. Меня отправили в командировку в Лос-Анджелес. Я впервые туда попал. На одной вечеринке мы познакомились с Зоэ. — Отец тряхнул головой. — Я, по-моему, никогда не видел настолько оживленных людей.
Каролин с неуверенностью думала, что это такое — оживленный, как никто вокруг, но, поглядев на отца, поняла, что это не так уж и плохо.
— Она подошла, и мы разговорились. Она предложила мне показать город, и я согласился.
— Ты подумал, какая она хорошенькая?
— Очень, очень хорошенькая. — Отец изучающе взглянул на Каролин. — Вы с ней немного похожи.
Это было чересчур.
— И вы сразу поженились?
— Почти сразу.
— И потом появилась я?
— И потом появилась ты.
— И потом вы расстались?
— И нужно было что-то делать с тобой. — Каролин поникла:
— Когда вы развелись, мама не хотела, чтобы я была с ней?
— Да, — сказал Бартон и тут же осекся: — Конечно, хотела. Только ей предложили работу в Европе, она не могла взять тебя с собой. Это было главной причиной, почему ты осталась здесь со мною. — Он повернулся к Каролин и ущипнул ее за щеку. — Надеюсь, ничего страшного?
Каролин помолчала, а потом добавила:
— Почему она никогда не звонила мне?
— Думаю, она не хотела тебя волновать, — объяснил Бартон.
— Но сейчас мне уже семь. И я могу поехать к ней уже этим летом, да?
Бартон вздохнул:
— Если хочешь.
— Да. Очень хочу, — ответила ему дочь.
***
Самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса. Стюардесса, проводившая Карелии из самолета, спросила, не помочь ли ей отыскать мать. Нет, спасибо, — ответила ей девочка.
Она мгновенно узнала свою мать — высокую блондинку в алых обтягивающих брюках, в кофточке в красно-белую полоску, в громадной шляпе, подвязанной шарфом, и солнечных очках. В душу Каролин запало, что говорил отец: Зоэ — одна-единственная в своем роде, непохожая на всех остальных.
— Каролин? Каролин!
Девочку обняли, подняли на воздух руки ее матери. Всюду чувствовался терпкий аромат материнской косметики, мелькал ее алый маникюр, громкий смех лился ото всюду, а слова сыпались, как искры из взрывающегося фейерверка.
— Каролин! Моя малышка! Какая ты замечательная! Ты просто чудо! Абсолютное совершенство!
Каролин немного смутилась оттого, что ее обнимают и целуют на виду у всего аэропорта.
— Как вы хотите, чтобы я называла вас? — Она попыталась высвободиться из объятий и произнесла фразу, которую готовила заранее.
Мать удивилась:
— Зоэ, как же еще! Я считаю, что всякие другие обращения — фальшь. Не забивай этим вздором свою прелестную головку. Я — Зоэ, ты — Каролин. Что может быть проще?
