— Вам надо к Валерьяну Семеновичу.
Заведующий сектором школ, седой, стриженный ежиком мужчина, в украинской рубахе на выпуск, в белых брюках и белых парусиновых туфлях, расставлял какие-то цифры в большом листе, разлинованном в клеточку.
Проглядев первый же из поданных Ломовым документов, Валерьян Семенович внимательно посмотрел на Ломова и спросил:
— Приехали?
Сергей кивнул.
Валерьян Семенович долистал документы до конца, вынул из кармана брюк маленькую гребенку в чехле, причесал свой ежик и посмотрел гребенку на свет, потом, дунув на нее, сказал:
— У нас имеется относительно вас одна идея. Как бы вы посмотрели на то, чтобы занять должность директора школы?
— Но я ничего не умею.
— Поможем, — сказал Валерьян Семенович. — Человек вы молодой, энергичный…
Валерьян Семенович тут же снял телефонную трубку, назвал какой-то номер и внушительным голосом доложил:
— С Грибковской школой в порядке, Андрей Михайлович! Я тут подыскал одного человечка, с учетом деловых и политических качеств… Хорошо. Непременно… Заканчиваю, Андрей Михайлович. Все матерьялы собраны, осталось только оформить конкретные предложения…
Повесив трубку, Валерьян Семенович взглянул на свои карманные часы, лежащие на столе, и сказал:
— Сегодня Андрей Михайлович делает доклад на сессии исполкома. Думаю, что лучше всего, если вопросы будут возникать у вас в рабочем порядке. Мой совет: постарайтесь возглавить коллектив педагогов и учащихся. В Грибковской школе очень дельный завуч — Нина Николаевна Шебунина. Консультируйтесь с ней… — Он потер лоб, вспоминая, чем бы еще напутствовать нового молодого директора. — Да, вот еще: пожалуйста, не задерживайте сведения!
Затем Валерьян Семенович встал, аккуратный, чистенький, весь в белом, от него пахло мятным зубным порошком, пожал руку Сергею и произнес:
— Поздравляю вас, товарищ Ломов! Как устроились?
Все это свершилось настолько быстро, что Ломов не успел опомниться и осмыслить события. И когда завсектором школ движением своей пухлой ручки передал его инспектору — той самой молоденькой полной женщине, что сидела за фикусом, — и она тихим голосом стала объяснять ему, как проехать сперва в Поныри, в роно, а оттуда в Грибково, Ломов записывал, кивал головой, даже задавал вопросы, но его не оставляло ощущение, что происходит это нынче не с ним, а с кем-то другим и он, Сергей, обязан вмешаться, объяснить, что все это чушь, какой же из него директор…
В поезде, по дороге в Поныри, страх отпустил его.
