Комиссар говорил то же, о чем думал порой Городулин, но сейчас общность их мыслей раздражала его. Глупея от обиды, словно она произвела в нем короткое замыкание, Городулин упрямо повторил:
— Мы без дипломов ловили…
— Это нисколько не остроумно, Алексей Иваныч! — резко оборвал его комиссар. — Когда в двадцатом году матрос, рабочий или солдат произносил: «Мы университетов не кончали!» — это была горькая фраза. И талдычить ее сейчас, в пятьдесят седьмом году, глупо и стыдно. — С грохотом он отодвинул кресло от стола, но не встал. — Нашел чем хвастать! И очень жаль, что нет диплома.
— А вы мне скажите, товарищ комиссар, где его можно купить?.. Я, что ли, виноват, что у меня его нету?.. Три раза рапорт подавал, — отпускали меня учиться?
В кабинет заглянул адъютант, но комиссар заорал:
— Занят!
— А теперь ходят вокруг меня, — со злостью продолжал Городулин, — и уговаривают: «Давай, Городулин. Посещай, Городулин. Изучай, Городулин…» Сидишь вечером дома как попка — башка не варит!..
Этого Алексей Иваныч говорить не собирался, но его занесло. Рванув из кармана листок с рапортом, Городулин доложил его на стол.
Не беря листок в руки, комиссар прочитал то, что там было написано.
Помолчав, спросил:
— Сам придумал или кто-нибудь помогал?
— А чего, — усмехнулся Городулин. — Тебе же проще….
Впервые за все время совместной службы он сказал комиссару «ты», но Сергей Архипыч и не заметил этого.
— Понятно, — сказал комиссар. — Уже настучал кто-то про Лыткова?
— При чем тут Лытков, — сварливо повел плечами Городулин. — Устал, и все. Имею полное право на законный отдых.
Комиссар посмотрел на него, отвел глаза и постучал костяшками своих кулаков друг о друга.
— Вот что, Алексей Иваныч. Есть у нас три варианта. Можем разговаривать, как начальник с подчиненным. Как коммунист с коммунистом. Или как двое пожилых мужчин. А вот как две бабы — это уволь меня.
— Мне выбирать? — быстро спросил Городулин.
— Тебе.
— Ладно. Как коммунисты. Про Лыткова я знаю. Служить под его начальством не хочу.
— Обиделся на советскую власть?
— Ты мне, Сергей Архипыч, пятьдесят восьмую не шей. Для меня ни Федька Лытков, ни даже ты — это еще не советская власть.
— Чего ж ты на ней-то вымещаешь?.. Ну, я — плохой начальник, ну, Лытков — дерьмо, а уходить собрался не от нас ведь?.. Что ж я, по-твоему, частной шарашкой тут управляю?!
В сердцах комиссар хватил кулаком по стеклу на столе, промахнулся и попал по каменному пресс-папье. Мотая от боли рукой в воздухе, он рассвирепел:
