— Мои дорогие амазонки, — сказал генерал, намекая на ту роль, которую Александра и Настя играли в женском "батальоне смерти", — мои храбрые амазонки, пью за здоровье и процветание императора Николая и его августейшей супруги, предполагая, что она вовсе не была другом немцев, какой ее сейчас изображают.
Настя пожала плечами. Корсаков приложил бокал к губам. Но никто не последовал его примеру. Каждый глядел на своего соседа. Может быть, никто не осмеливался выдать своих сокровенных чувств, — ни тайный советник Звегинцев, последний довоенный губернатор Лифляндии, ни граф Руджиевец, член итальянской военной миссии. Тогда неожиданно поднялась княгиня Сулковская, взяла свой бокал в руки и ответила:
— Я могу себе представить, что мы можем жить и при демократическом строе, но умереть мне хочется только под знаменем, на котором будет написано: "За веру, царя и отечество".
Корсаков, увлеченный этим неожиданным приветом, быстро подошел к стулу княгини, опустился на одно колено и, стоя таким образом, поднес бокал с шампанским к губам. Его голова находилась как раз на уровне окна. Он еще не успел осушить свой бокал, как с наружного балкона раздался выстрел. Почти в тот же момент распахнулись балконные двери. В комнату ворвалась холодная струя. Бокал в руках Корсакова разбился вдребезги и содержимое плеснуло ему в лицо.
Черкес выхватил кинжал, двое лакеев побежали за охотничьими ружьями в хозяйский кабинет.
Смятение было так велико, что никто не понял, что, собственно говоря, произошло. Только княгиня была неподвижна, как статуя. Настя и Александра многозначительно переглянулись, как будто это происшествие для них не было неожиданностью.
В наступившей суматохе никто не заметил незнакомца, который подошел к невесте и с коротким поклоном передал ей письмо. Княгиня Ольга с трудом удержала генерала, который с револьвером в руках собирался выбежать на улицу.
Александра быстрым взглядом посмотрела на приближавшегося незнакомца. С широко раскрытыми глазами она неподвижно глядела на загорелое мрачное лицо с коротко остриженными волосами и испустила легкий крик. Но никто не услышал этого. Все теснились у окон и на балконе, который вел в сад, куда уже были выпущены собаки.
— Борис! — сдавленным голосом воскликнула невеста и еще раз повторила громко: — Борис! — Но незнакомец успел исчезнуть раньше, чем его заметили остальные. Только когда он находился в подъезде, швейцар обратил внимание на чужое лицо. Он хотел задержать его, но незнакомец ударом кулака сшиб швейцара с ног и скрылся. Во время борьбы он выронил скорострельный пистолет. Дрожа от злости, швейцар передал пистолет генералу, который сразу же установил, что мастерский выстрел был сделан именно из этого оружия.
