— Здравствуйте, товарищ Гиль! Поедем в Сокольники, к Надежде Константиновне. А это кто с вами? Ага, товарищ Чубаров! Вы тоже с нами? Помощником Гиля? Гм-гм…
Скажи Гиль, что Чубаров назначен в охрану, Ленин наверняка высказал бы неудовольствие: он терпеть не мог ни опеки, ни особой охраны.
Комендант Кремля Павел Мальков, на которого Оргбюро ЦК возложило ответственность за безопасность Ильича, только за голову хватался, узнавая в очередной раз, что Владимир Ильич ушел или уехал из Кремля, ускользнув от охраны. Дошло до того, что посту у Спасских ворот был отдан приказ не выпускать Ленина из Кремля, если он поедет без охраны. Не помогло! В первый же раз, когда часовой остановил машину с Лениным, а Мальков поспешно выскочил из комендатуры, чтобы вместе с чекистами сопровождать Ильича в специальной Машине, Владимир Ильич устроил коменданту полушутливый разнос.
— Что это еще за фокусы, товарищ Мальков?
— Не фокусы, Владимир Ильич, а решение Оргбюро ЦК: не выезжать вам из Кремля без охраны.
— Гм-гм! Решение? Что-то я его не видел. Может быть, потому, что я не член Оргбюро?
— Вы езжайте спокойно, Владимир Ильич, а я вслед за вами. Тогда нас сразу и пропустят.
— Ну уж это совсем ерундистика: гонять вторую машину! И нечего смотреть на меня. Извольте садиться, всем хватит места в одной машине. Поехали!
Приходилось пускаться на всякие хитрости. Вот и Гиль под видом помощника сажал рядом с собой чекиста Чубарова.
— Товарищ Чубаров! — обратился к нему Владимир Ильич. — Вам нетрудно будет взять вот этот бидон? Только держите, пожалуйста, поосторожней, не расплескайте молоко.
Машина тронулась. Владимир Ильич сидел задумавшись, не произнося ни слова: он был еще под впечатлением недавнего митинга. Потом мысли перенеслись в Лесную школу. «Как там Надюша? Как хорошо, что удалось уговорить ее поехать. Лесной воздух должен ей помочь». Он вспомнил о ребятишках, представил себе, какой радостью засветятся их бледные личики, когда получат они подарки, когда заведут вокруг елки хоровод. Как всегда при мысли о детях, лицо его осветилось ласковой улыбкой.
По Театральному проезду поднялись на Лубянскую площадь. Гиль озабоченно поглядывал по сторонам: ехать приходилось по трамвайной колее, свернуть в сторону из-за сугробов не было почти никакой возможности. В летящем снеге смутно виднелись темные дома, маячили силуэты прохожих. Гиль подумал, что надо бы протереть стекло, решил, что сделает это поближе к Сокольникам.
