Андрей Капитонович спит на диване. Тут же он просидел эту тревожную ночь. Удобства не велики: дерматин протерся, вылезли ребра пружин да и валики твердые как камень. Привычка? А если золото в диване? Где может быть тайник? Внизу, в пружинах? Едва ли. При досмотре легко обнаружить. В широкой спинке? В твердых валиках?
Достаю из кармана перочинный нож. Старик испуганно смотрит на меня.
— Встаньте, Андрей Капитонович!
Снимаю тяжелый валик и кладу на стол. Вскакивает старик, хватает мою руку, тянет к себе, говорит хрипло:
— Не надо… Прошу вас… Не надо портить!.. Здесь нет ничего…
Я не отвечаю. Старик долго молчал, пусть поговорит. Он не владеет собой — значит, показался «огонь». Обойные гвоздики легко выскакивают из валика. За дерматиновой обивкой слой плотного коленкора, за ним еще какая-то толстая материя. Аккуратно заделан валик. А что это в середке, под конским волосом?
— Стойте! — шипит «ястреб». — Я знаю, вам нужны бумаги. Я отдам все! Войцеховский будет в ваших руках. Только не губите меня! Зачем вам золото?
На секунду останавливаюсь. Итак, золото в валике. Но старик хранит какую-то важную переписку. Найти ее будет не так просто. Может, лучше поставить валик на место, а потом, получив от «ястреба» бумаги, шепнуть Лешакову пару слов? Он сразу поймет. Разве недостойно обманывать врагов? Неужели каждая ложь дурно пахнет?
Взмах ножа — и в моих руках продолговатый тяжелый мешочек.
— А-а-а! — кричит старик, смахивает на пол лампу и бросается на меня.
Мы падаем. Хрустит стекло, остро воняет керосином, бегут по полу языки пламени.
Швыряю старика в сторону и больно ударяюсь головой о ребро стола. В комнате мечутся длинные тени — чекисты гасят пламя шинелями. Я с трудом выхожу на двор и сажусь на крыльце.
Светает. Прозрачен воздух. Вдали синеют высокие сопки, а над ними повисло розоватое облачко.
Обыск закончен. В валиках дивана найдено несколько килограммов золотого песка, много царских бумажных денег — «романовок», несколько сот японских иен. В погребе оказался целый продовольственный склад: несколько ящиков американских мясных консервов, два мешка сахара, куль муки, железные коробки с кубиками бульона «Магги», мешок заплесневелой колбасы. В разгар голода на Поволжье заложил свой склад хозяин, да и сам жил впроголодь, на скудном пайке почтмейстера.
Никаких бумаг найти не удалось. В чем выражалась связь «ястреба» с белым подпольем — не установлено. Придется моих помощников оставить здесь в засаде. Пусть встречают, задерживают всех «гостей» и ищут другие тайники.
