— Пготестую! Вся эта пгемия какой-то заговог пготив литегатугы! — возмутился революционер. — Если бы мне дали деньги, я бы огганизовал геволюционное движение пготив бандитской власти, пгивлёк бы внимание общества…
— Ты только и думаешь, как внимание к себе привлечь! — не дал ему договорить Марат. — Ты только ради этого и пишешь про революцию, а кость тебе кинут, в телик пустят, сразу заткнёшься!
— Чего?! Да я недавно в тюгьму хотел сесть! — вскочил революционер из-за стола.
— В «тюгьму»? — передразнил Марат. — И чего ж не сел?! Молодого гения посадили! Отличный пиар! Сможешь себе новую футболку заказать: «Я, великий, в тюрьме!»
Глаза драматурга-революционера сузились, в них забулькал кипящий гудрон. Ещё немножко, и можно будет зачерпывать и щели в асфальте замазывать. Он вскочил, рванулся к Марату.
— Стоп, стоп! Давайте просто договоримся, что победитель поделится с остальными! — предложил Димка. — Ведь все на эти деньги рассчитывали, будет справедливо, если победитель поделится!
«Дело… бред… идея… демагогия», — отреагировали молодые литераторы.
— У нас ведь пять номинаций. В каждой номинации народ бросит жребий и выберет, таким образом, победителя. А тот, кому достанется премия, поделит её с этими победителями.
— А ты бы сам поделился? — язвительно спросил революционер.
— Ну, если мы все примем решение, то я бы поделился, — неожиданно для самого себя легко и просто ответил Димка. Внутри же он сразу заругал на чём свет стоит свою инициативу. Стоило столько рваться к призу, чтобы предложить разделить его с другими ни с того ни с сего. Кто его за язык тянул!..
— Ты бы поделился?! Ты?! — завопил Марат.
— Поделился бы, — буркнул Димка, как бы пытаясь отбросить Марата. Так отбрасывают липкую наклейку, защищающую экран нового мобильника.
— А откуда ты знаешь, что премия достанется тебе???!!!
— Да не знаю я ничего! Я говорю, что поделился бы в случае выигрыша. В слу-ча-е!
— Ты блатной, я сразу просёк! Он блатной, пацаны! Видели, как он с Гелером сюсюкал?! Подлизывался!
Димка понял, что влез в трясину, которая вполне может засосать его с головой. Тем временем дискуссия вихрем закрутилась вокруг возможного раздела премии. Одни доказывали, что это предложение разумное и справедливое, другие, считавшие себя фаворитами, спорили, заявляя, что не собираются делиться с людьми бесталанными. «С какой стати я должна делиться с какими-то графоманами!» — возмущалась поэтесса из Читы. «Кого ты считаешь графоманом?!» — маниакально повторял поэт с кастильской бородкой.
