Настин друг вернулся минут через десять. Кроме баула с едой он прихватил ещё кучу Настиных вещей, косметику и обувь.
— Чтоб завтра было в чём идти, — объяснил он.
— Пенёчек, — Настя с нежностью посмотрела на него, — какой же ты молодец! Я ведь даже не подумала об этом. Ты просто мой ангел-хранитель!
Она не удержалась и обняла его. Пенёк зарделся, как пион. Дядя Гриша, тем временем, ловко сервировал стол. Выудив из-под стола три гранёных стакана, он с величайшей осторожностью принялся наполнять их драгоценной жидкостью. Первым уселся за стол и, ёрзая на стуле, стал бросать в сторону своих постояльцев нетерпеливо-встревоженные взгляды. Настя с Пеньком, едва очутившись за столом, набросились на еду. Лицо дяди Гриши вытянулось от возмущения.
— Вы чего, басурманы, нерусские? Чтоб насухую пищу принимать! Да если б я только знал, хрен бы пустил вас жить!
«Нерусские басурманы» переглянулись, и со вздохом подняли стаканы с самогоном.
— Ну, — торжественно произнёс Григорий, — с новосельицем! — и одним глотком опрокинул в себя полный стакан первака.
Настя понюхала содержимое своей тары и беспомощно посмотрела на Пенька. Тот весело ей подмигнул, щёлкнул пальцами. И знаком показал, что можно пить. Зажмурившись, девушка повторила манёвр дяди Гриши и была ошарашена, когда поняла, что вместо ожидаемого гадкого пойла в стакане оказалась обыкновенная вода.
— Вот это молодцы, уважаю, — похвалил обоих дворник, увидев, как ловко они справились с таким количеством самогона.
Пенёк быстренько снова наполнил стаканы до краёв.
Осоловевший дядя Гриша долго не мог направить стакан в нужное русло, и Пенёк услужливо помог ему отыскать рот. Не успев поставить стакан на место, Григорий закатил глаза и рухнул мордой в свою тарелку. Теперь друзьям уже ничего не мешало насладиться поздней трапезой. После еды веки у Насти стали закрываться, и она едва успела добрести до тахты. Свернувшись калачиком, девушка уснула. Сквозь сон Насте почудилось что Пенёк разговаривает со своей котомкой, а затем раздалось уже знакомое чавканье. Ещё она слышала как он наводит на столе порядок и тихонечко укладывается у неё в ногах. Трудный день закончился, но всё только начиналось.
Виталий Николаевич Кузьмин опять проснулся среди ночи с бьющимся сердцем. Привычно вытер со лба выступившие капли пота и застонал от невыносимой боли, которая, казалось, вот-вот разорвёт его душу. Он встал с кровати, распахнул окно, и подставил разгорячённое лицо свежему ночному ветру.
