То, что произошло в следующий приезд, парни до сих пор не могли себе объяснить. Серафима встречала их у ворот и когда те вышли из машины, начала шептать какую-то хрень. После чего облила их водой. Парни начали было ржать — не коси, мол, бабка, под дурочку, но внезапно на всех сразу накатила волна одуряющего страха, который вскоре сменился паническим ужасом. Никто не помнил, как садился в машину и отъезжал. Пришли в себя братки только в городе. Больше об этом никто не заговаривал и к Серафиме не ездили. Какова же была их радость, когда выяснилось, что бабка Серафима откинула копыта. На следующий же день Серый с братвой был уже в деревне, уверенный, что бабка держала золото в доме. Перерыли всё, но золота так и не нашли.
— Что будем делать? — спросил Муха.
— А что тут делать! — взвился Косой, — я ж говорю — сделала она нас, как лохов, не видать нам золота. Весь город скоро над нами ржать будет. Какая-то бабка уделала самого Серого!
— Заткнись! — рявкнул Серый.
— А может, отдала она кому-то золото перед смертью? — неуверенно предположил Муха.
— Да кому? Не было у неё ни друзей, ни родственников. Падла! — прошипел Косой.
— Слыш, Серый, — заговорил молчавший до этого тип по кличке Пулемёт, — я, когда вы сад обыскивали, помотался по деревне и кое-чего узнал. Бабка, говорят, с девкой одной возилась. Поговаривали, что взгляд у девки жуткий, похлеще, чем у этой ведьмы. И ещё сказали, что она ей свою силу передала.
— Какую силу?
— Ведьмовскую, — со знанием дела сказал Пулемёт, — так вот, может она не силу ей передала, а кое-что такое, что принадлежит нам?
Серый поднялся.
— Узнать что за девка, где живёт!.. Чего расселись, поднимайтесь, мать вашу!
Уставшие, но воодушевлённые бандиты, нестройной толпой поплелись к машинам.
* * *
Пробуждение Насти было мучительным. Она открыла глаза и в панике завертела головой. Девушка ничего не видела и в мозгу промелькнула паническая мысль, что она ослепла. Но, пару раз похлопав ресницами, Настя разобралась, что у неё на глазах всего лишь чёрная повязка. Тело затекло, но пошевелиться девушка не могла. Руки и ноги были в наручниках, вдобавок ко всему, она была привязана к стулу.
— Эй, кто-нибудь! — хрипло позвала девушка, — развяжите меня, у меня всё тело занемело.
— Очнулась, — прозвучал у неё за спиной недовольный голос Гориллы.
— Развяжи меня! — потребовала Настя.
— Ага, разбежался! А ты мне опять задницу подожжёшь! — Настя прыснула, — Убил бы!
— Я не специально, — поспешила оправдаться девушка, — вы ведь первые на меня напали!
