– Нет, просто неспортивно, – ответил викарий. – Эта подставная лошадка, на которую многие поставили, не получила ни одного из призовых мест, а та, на которую поставили друзья Рошфора де Виля, с легкостью пришла первой к финишу!
– Они получили огромный куш! – воскликнула Гермия.
– Это и было нужно Рошфору де Вилю, – сказал викарий, – но он не был настолько глуп, чтобы приказать наемникам убить маркиза на месте и сразу.
– Убить! – ужаснулась миссис Брук.
– Вместо этого, – продолжал викарий, – они затащили его в эту хижину колдуньи – как ее называют – и бросили на пол!
Он помолчал и затем медленно сказал:
– Они знали, что никто из деревни или из поместья не посмеет заглянуть в хижину старушки Уомбат.
– Я думаю, любой мог сказать им это, – воскликнула его жена.
– Это – намеренное убийство, которое было бы трудно доказать, – сурово сказал викарий, – поскольку, если бы Гермия не оказалась такой мудрой, чтобы сообразить, где мог оказаться маркиз, он легко мог умереть в ту же ночь и уж обязательно умер бы через два или три дня!
У миссис Брук вырвался вскрик ужаса.
– Какой дьявольский замысел! Что же предпримет теперь маркиз?
– Джон уже поговорил с главным констеблем, и они рассматривают возможность предъявления обвинения Рошфору де Вилю. Конечно, трудно будет доказать, что он был замешан в этом деле, поскольку эти три злодея, конечно, исчезли, получив несомненно большую плату за услуги.
– Но если господин де Виль не смог… убить маркиза… в этот раз, – сказала Гермия, – он обязательно… попытается сделать это снова?
– Это возможно, – согласился ее отец. – Но мы должны заботиться о том, чтобы поставить маркиза на ноги. У него могучее здоровье, и я не думаю, что это займет много времени.
Услышав от Хиксона, что маркизу не только лучше, но, по словам камердинера, «он соскучился до смерти, мисс», Гермия пошла навестить его.
Утро уже давно наступило, и ее отец и мать ушли по делам, и няня тоже отправилась в деревню за покупками.
Девушка робко постучала в дверь спальни и, не получив ответа, вошла в комнату, Маркиз полулежал в постели, опираясь на несколько подушек.
Хотя с его лба повязка была уже снята, затылок был еще закрыт каким-то компрессом. – Он выглядел более худым и бледным, чем в их последнюю встречу.
Но когда он взглянул на нее, она заметила, что его глаза остались такими же острыми и проницательными, что и раньше, и это, заставило ее смутиться.
– Входите, Гермия! – сказал он. – Я все гадал, когда же вы найдете время посетить меня.
