– Я понимаю, – кивнула Хариза. – Вы правы, папенька.
– На мой взгляд, в сложившейся ситуации он повел себя очень мудро, – заметил полковник.
– После обеда, – как бы в подтверждение его слов промолвила Хариза, – дамы только и делали, что превозносили его. Ах, какой он очаровательный!
– Именно этого он и добивался. И, разумеется, вынудил даже мужчин принять его за своего.
– Значит, и мы должны относиться к нему хорошо, – произнесла Хариза упавшим голосом.
Она помимо воли вспомнила отвращение, охватившее ее, когда Жерве поцеловал ей руку.
«Наверно, это произошло оттого, что я растерялась, – подумала она. – В Англии не принято целовать ручки незамужним девушкам».
Однако Хариза не могла так легко отделаться от своих ощущений – это напоминало удар молнии.
Она была до такой степени потрясена, что даже боялась рассказать об этом отцу.
Хотя твердо знала, что не перестанет думать о случившемся.
Когда они вернулись домой, Хариза пожелала отцу спокойной ночи и направилась к себе в спальню, но вдруг остановилась и снова подбежала к нему.
– Папенька, прошу вас, давайте не поедем в Обитель с утра! До отъезда мне надо еще много чего сделать.
– Я тебя понимаю, – успокоил ее полковник. – Мы отправимся после ужина. По-моему, это вполне подходящее время.
В спальне Хариза присела на кровать и задумалась.
Она пыталась разобраться в себе.
Почему ей так не хочется ехать в Обитель?
Раньше она с нетерпением ждала бы завтрашнего дня.
Старый маркиз часто предлагал ей с отцом переночевать у него.
В те времена Хариза воспринимала это как захватывающее приключение и радовалась, когда отец соглашался.
Но сейчас, как ни странно, ей больше всего хотелось остаться дома.
Даже мысль о лошадях, ожидающих ее в конюшне, не приносила удовлетворения.
Хариза встала и подошла к окну.
«Что со мной? – спрашивала она себя. – Почему он не кажется мне, как другим его родственникам, таким уж приятным и обходительным?»
Она разделась и забралась в постель.
Долго лежала без сна, думая, что ведет себя просто глупо.
Обитель – неотъемлемая часть ее жизни.
Значит, и к маркизу, поскольку ее мать была из рода Моудов, она должна относиться по-родственному.
– Я должна его полюбить… Или хотя бы относиться к нему с симпатией! – сказала она вслух.
Но отвращение, которое она испытала, когда губы Жерве коснулись ее руки, вновь ожило в ней, и она невольно вздрогнула.
«Больше я ему не позволю это сделать», – поклялась она себе.
Наконец, измученная неотвязными мыслями, Хариза погрузилась в беспокойный сон.
