Священник освятил кольцо, и Мелинда почувствовала, что маркиз надевает его ей на палец. Они преклонили колени, и он благословил их.
«О боже, прости мне этот обман, – мысленно проговорила Мелинда. – Я знаю, что это дурно, но это прегрешение кажется таким мелким, когда предлагают столь много денег. Прости меня!»
Она все еще молилась, когда почувствовала, что маркиз хочет помочь ей подняться с колен.
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Да, разумеется, – ответила Мелинда.
Он отвернулся от нее и подошел к кровати.
– Дрого, вы что, забыли? – из полумрака прозвучал резкий старческий голос.
– Что забыл, мадам? – спросил маркиз.
– Поцеловать невесту. Уверена, что вы знаете про этот обычай.
– Да, разумеется, забыл. Я слишком взволнован.
Маркиз вновь повернулся к Мелинде. Она почувствовала, что он прижал ее к себе. Если он собирался поцеловать ее в губы, то она расстроила его планы, повернув свою голову так, что его губам пришлось ощутить лишь ее нежную щеку.
– Вы называете это поцелуем? – фыркнула старуха со своей кровати. – В мое время мужчины на свадьбе вели себя порешительней.
– Ваше условие выполнено, не так ли? – ответил маркиз. – Но вы ведь не хотите окончательно смутить мою невесту в такой волнующий момент ее жизни?
– Ни в коем случае, – сказала старуха. – Подойдите сюда, дитя мое, и дозвольте мне взглянуть на вас.
– У вас уже было сегодня слишком много впечатлений, – сказал маркиз и взглянул на доктора.
– Когда стоишь на пороге смерти, понятие «слишком много» для тебя уже не имеет смысла, – ответила его мачеха. – Подойдите сюда, Мелинда. Вас, кажется, так зовут?
Мелинда подчинилась, подойдя к кровати и взглянув в это бледное лицо со следами прожитых лет и болезни, но все еще сохраняющее печать былой красоты. Старуха взглянула на Мелинду, и ее тонкая, костлявая рука простерлась, чтобы притянуть девушку поближе.
– Итак, вы вышли замуж за моего пасынка, – сказала она. – Вы храбрая девушка.
Мелинда ничего не ответила, но ощутила, что глаза старухи дотошно исследуют ее лицо, как будто она искала в нем что-то особенное, ведомое только ей одной.
Вдруг джентльмен, который стоял рядом, по другую сторону кровати, нагнулся и положил документ большого размера перед вдовой, держа в своей руке гусиное перо.
– Будет лучше всего, миледи, если вы подпишите сейчас, – сказал он, – до того, как слишком устанете.
Старуха фыркнула:
– Ну что же, Дрого, ты выполнил условие, теперь мой черед сдержать слово.
