Герцог снял с Джиованны шляпку и расстегнул шубку, оставив ее на случай, если девушке будет холодно.
– Садись, – пригласил он. – Когда поезд тронется, Росс подаст нам ужин – я уже распорядился. Думаю, нам обоим не повредит бокал шампанского.
– О, пусть поезд идет как можно быстрее! – воскликнула Джиованна, боявшаяся, что Кейн Хорн первым прибудет в Неаполь.
Чтобы подбодрить девушку, герцог произнес:
– Могу побиться об заклад – впрочем, денег у меня все равно нет, – что мы опередили наших врагов. Не забывай, они путешествуют с меньшими удобствами.
Джиованна успокоилась, и герцог решил не говорить пока о будущем, которое представлялось ему весьма туманным.
По распоряжению герцога курьер послал телеграммы шефу полиции Неаполя, но, зная итальянскую беспечность, герцог сомневался в том, что в Италии шеф полиции обладает большой властью, как, например, в Англии. Кроме того, Талбот опасался за здоровье Джиованны, которая была еще очень слаба, но в этом вопросе он не был силен – разве что заботился о ней и подчинялся Россу, следовавшему наставлениям миссис Сазерленд.
Ужин был великолепен – герцог заказал его в лучшем отеле Кале и немало заплатил за эту роскошь.
После Росс распорядился:
– Отдохнули бы вы, мисс. Была бы тут миссис Сазерленд, она сказала бы вам идти спать и не открывать глаз до самого утра.
Джиованна рассмеялась, и герцог подумал, что у нее очень красивый смех.
– Вы пользуетесь моей беззащитностью, – запротестовала девушка. – Впрочем, честно говоря, я очень устала.
Росс распахнул дверь в спальню, и Джиованна обернулась к герцогу.
– Я приду поцеловать вас на ночь, – пообещал он, – но вам придется послушаться Росса.
Она улыбнулась ему и медленно, придерживаясь за стояки стульев, вошла в спальню.
Вскоре Росс вернулся.
– Не беспокойтесь, ваша светлость, – сказал он. – С ее светлостью все будет в порядке.
Он впервые говорил о девушке в таком почтительном тоне, и герцог, невольно взглянув на него, спросил:
– Ты знаешь, кто такая мисс Джиованна на самом деле?
– Я с самого начала подозревал, – признался Росс, – но не хотел, чтобы вы мне за такие мысли голову сняли.
Улыбнувшись, герцог поинтересовался:
– Что же навело тебя на такие мысли?
– Эта молодая графиня в Далбет-Хаусе. В первый же вечер я увидел, как она спускалась к обеду, и сказал себе:
«Если она шотландка, то я готов съесть свою шляпу!»
– Ты неглуп, – похвалил его герцог. – Я тогда даже не подозревал, что она притворяется. Я был только неприятно удивлен ее чересчур роскошным нарядом и чересчур накрашенным лицом – нашим людям это вряд ли понравилось бы.
