Кристина Сен-Тро даже «привязывала себя к колесу, висела на дыбе, на виселице рядом с трупом. Не довольствуясь этим, она была частично погребена в могиле».
В Рейнской провинции и на другом краю Германии, в Богемии, культ маньяков-самобичевателей – флагеллантов – обретал угрожающие масштабы. «Зараза распространялась очень быстро. Днем и ночью длинные процессии представителей всех классов и возрастов, возглавляемые священниками с хоругвями и крестами, двойным строем двигались по улицам, распевая молитвы и до крови хлеща себя кожаными плетьми».
Подобные демонстрации тревожили церковь, но она не отменяла запрета на эротическое наслаждение.
Для супружеских пар придумали ханжескую ночную рубашку, плотную, с единственной прорехой, через которую муж мог совокупиться с женой при минимально возможном контакте и удовольствии.
Монахинь готовили к огромным жертвам ради сохранения девственности. Святая Эбба, настоятельница Колдрингемского монастыря в Шотландии, отрезала себе нос и убеждала сестер-монахинь последовать ее примеру, дабы их красота не манила датчан-язычников.
К сожалению, хотя монахини и не стали объектом их похоти, разгневанные датчане превратили их в объект своей злобы и подожгли вместе с монастырем.
Обращаясь в новую религию, мужчины преисполнялись чересчур рьяной веры и порой для того, чтобы секс наверняка никогда не осквернил их тела, независимо от происходящего в сознании, сами себя оскопляли.
Тысячи юношей искалечили себя таким образом – количество безусловно достаточное для исполнения обещания Апокалипсиса об уготованном целомудренному мужчине на небесах месте рядом со Спасителем.
Овидий пятьсот лет назад весьма живо описывал собственноручное оскопление потерявшего любовь мужчины; теперь же себя кастрировали мужчины, нашедшие любовь.
Острый он камень схватил и тело терзает и мучит,
Длинные пряди волос в грязной влачатся пыли.
Он голосит: «Поделом, искупаю вину мою кровью!
Пусть погибают мои члены, они мне враги!
Пусть погибают!» Вскричал и от бремени пах облегчает,
И не осталось вдруг знаков мужских у него.
Это безумство вошло в обычай, и дряблые слуги,
Пряди волос растрепав, тело калечат себе.
(Овидий. «Фасты». Пер. Ф.А. Петровского)
Большинству мужчин, не способных или не желавших жить и умереть в целомудрии, христианство предъявило в Европе другое требование – сохранять моногамию.
Многомужество и многоженство были раньше вполне обычными. Теперь утверждалась римская концепция одной брачной пары. Но от римской терпимости по отношению к разводу отказались. Новшество вводилось постепенно. Сначала разрешались один-два развода, но при императоре Константине развод для тех, кто женился с соблюдением христианской религиозной церемонии, стал практически невозможным.
