– «Мистер Хьюстон»… Нет, просто «Хьюстон», отлично!
Голос Его растаял за стволом могучего дерева.
София долго сидела одна. Лягушка на кувшинке, не сводившая с нее вытаращенных глаз, дважды квакнула. София нагнулась к ней:
– Ква-ква?
После этого она села за руль и уехала из парка «Золотые ворота». На холме Ноб Хилл часы пробили одиннадцать раз.
* * *
Передние колеса замерли в нескольких сантиметрах от края пристани, передний бампер «Астон-Мартина» навис над водой. Лукас вылез из машины, оставив открытой дверцу. Он рке поставил ногу на задний бампер, приготовился к толчку, сделал глубокий вдох – и убрал ногу. Он отошел на несколько шагов, чувствуя головокружение, наклонился над водой. Его вырвало.
– Как я погляжу, дела обстоят неважно! Лукас выпрямился. Старый бродяга протягивал ему сигарету.
– Темный табак, крепковата – как раз по обстоятельствам.
Лукас взял сигарету, Джуэлс щелкнул зажигалкой, язычок пламени на короткое мгновение озарил лица обоих. Лукас глубоко затянулся и закашлялся.
– Хорошие! – одобрил он, отбрасывая подальше сигарету.
– Что-то с желудком? – спросил Джуэлс.
– Нет! – простонал Лукас.
– Может, хандра?
– Лучше скажите, как поживает ваша нога, Джуэлс.
– Как все остальное: хромает!
– Надо ее перебинтовать, чтобы не загноилась, – посоветовал Лукас, удаляясь.
Джуэлс наблюдал, как он шагает к старым офисным постройкам метрах в ста от воды. Лукас взбежал по изъеденной ржавчиной лесенке и загромыхал по трапу вдоль фасада второго этажа.
– Ваша хандра – блондинка или брюнетка? – крикнул ему Джуэлс.
Но Лукас не услышал крика. За ним закрылась дверь единственного кабинета, в окне которого горел свет.
* * *
Софии совершенно не хотелось возвращаться домой. Как ни радовалась она тому, что приютила Матильду, с ее появлением в доме не стало так необходимого Софии уединения. Она прошла под старой башней из красного кирпича, высившейся над пустой пристанью. Часы под коническим карнизом башни обозначили одним ударом половину двенадцатого. Она приблизилась к краю пристани. Свет луны, пробиваясь сквозь легкую дымку, падал на нос старого торгового корабля.
– Люблю эту старую посудину: мы с ней ровесники! Она тоже движется со скрежетом, проржавела почище меня
София обернулась и улыбнулась Джуэлсу.
– Ничего против нее не имею, – сказала она. – Будь трапы не в таком плачевном состоянии, «Вальпараисо» нравился бы мне еще больше.
– Железо в этом происшествии ни при чем.
– Откуда вы знаете?
– В доках даже у стен есть уши, недоговоренные слова превращаются в недоговоренные фразы…
